Медь в драгоценной шкатулке
Шрифт:
— И девчонку твою прикажу собирать завтра же! Ты распустилась, думаешь, я вечно буду потакать твоим капризам?!
Так он уже всё решил, это не просто предложение?! Я вскочила, чувствуя, как начинает колотиться сердце и трястись руки:
— Ваше величество, я не могу вам помешать, даже если лягу поперёк порога дворца Полночь. Но если вы это сделаете, это будет самый жестокий и бесчеловечный поступок в вашей жизни! Я откланиваюсь.
— Вернись немедленно! — загремел император мне вслед, но я уже выскочила за дверь и понеслась по коридорам и залам дворца Великого Превосходства, мимо удивлённого и встревоженного Кана Гуанли, провожаемая взглядами
Во дворец Полночь я пришла на следующее утро, куда раньше обычного. Но всё было спокойно — никто не паковал вещи, никто, похоже, даже не знал о происшедшем вчера. Лиутар капризничала, она всё ещё не слишком хорошо себя чувствовала, но хотя бы есть и пить стала побольше. Оставив её грызть любимую деревянную лошадку и пообещав няням, что загляну ещё раз вечером, я вернулась к себе.
— Сегодня во время утренней аудиенции его величество поссорился с её величеством, — доложила мне после обеда Ши Гюрен. — Её величество испросила аудиенции вместе с госпожой Талантливой супругой, чтобы попросить отменить наказание для госпожи Добродетельной супруги.
Я подняла брови. Неужели Талантливая и Добродетельная решили помириться?
— И что же стало причиной ссоры?
— Речь зашла о госпоже Драгоценной супруге. Слуги не всё расслышали, но, кажется, речь шла о том, что позволенные госпоже Луй вольности подрывают дисциплину во Внутреннем дворце. Что госпожа позволяет себе даже хулу на его величество… ну, когда говорит, что государь расточает средства, и что наводнения и прорыв дамбы на Жемчужной реке — это его вина.
Я прищёлкнула языком. Всё переиначат, подольют масла и добавят уксусу.
— А что его величество?
— Его величество изволил разгневаться и сказал, что поддержание дисциплины в гареме — обязанность императрицы, и что она с ней не справляется, если решила затруднить его такими пустяками. И что подрывают дисциплину в первую очередь досужие сплетни, так что если они не могут сказать о госпоже Драгоценной супруге что-нибудь хорошее, пусть лучше молчат совсем.
Я не выдержала и усмехнулась. Собственник. Сам может ругать как хочет, но всем остальным — ни-ни.
Вечером мне от его величества принесли какой-то подарок, но я даже не стала открывать ларец и отослала обратно, велев передать, что мне не нужно никаких даров, а только чтобы мою девочку оставили со мной. Ещё пару дней я безвылазно провела в своём дворце, скрепя сердце отказавшись даже от посещения Лиутар, а слугам велела отвечать всем посланцам, что госпожа не может ни выйти, ни встретиться с кем-нибудь, потому что больна от беспокойства. Впервые в жизни я так бессовестно пыталась манипулировать другим человеком. Но терять мне было нечего. Конечно, Иочжун мог в любой момент послать меня с моим спектаклем подальше и приказать увезти ребёнка, как собирался. Но если у него и правда есть ко мне какие-то чувства…
Как ни странно, выбранная тактика принесла успех. На третий день император всё же пришёл во дворец Объединения Добродетелей, и разговор между нами всё-таки состоялся. На этот раз он не кричал и не обвинял, а достаточно спокойно попытался объяснить, что так будет лучше для всех: и Лиутар здоровее и привольнее расти в провинции с хорошим климатом, и мне меньше беспокойства и забот. Но я стояла на
— Его дочь тебе настолько дорога? — как-то даже обречённо спросил Иочжун.
— Моя дочь мне дорога, потому что она моя дочь. Единственная. Раз уж Небо не посылает мне дитя от вашего величества…
Его величество вздохнул. Я знала, что тема для него болезненна.
— Ладно. Хорошо. Пусть остаётся.
Затяжные ливни закончились, слава богу, снова пришло солнце, принося с собой тяжкую влажную жару, но своё чёрное дело дожди сделать успели. Говорили, что в пострадавших провинциях даже чиновники всех рангов, вплоть до начальников областей, участвовали в устранении прорывов и починке дамб и каналов, вкалывая наравне с простолюдинами. Были жертвы, дороги наполнились беженцами и переселенцами, кое-где возникали конфликты с властями, отказывавшимися без санкции свыше выпускать бегущих от беды людей за пределы их уезда. И разрешались эти конфликты, увы, далеко не всегда в пользу пострадавших, хотя всё же большая их часть перемещалась по стране вполне легально. Даже самая тупая власть способна сообразить, что нельзя оставлять людей там, где они гибнут, если по-прежнему хочешь собирать с них налоги. Пресловутое посольство задержалось в пути из-за разлива Жемчужной реки, и запланированное празднество в их честь пришлось перенести. Это использовали, чтобы сделать торжество ещё пышнее. Северная империя кровь из носу желала доказать, что временные трудности никак не сказываются на богатстве и могуществе страны, а потому решено было устроить празднование на воде. Заодно и почистить самый большой канал империи, благо теперь образовался избыток не занятых привычной работой на затопленной земле рук.
У меня был своё мнение по поводу пускания пыли в глаза в такое время, но я оставила его при себе. Поистине, молчание — золото. Вот был бы здесь Тайрен…
Хотя, может и хорошо, что его нет. Ничем, кроме новой ссоры с отцом, всё это кончиться не могло. Когда я его вспоминала, то каждый раз не могла удержаться от вздоха. С таким отношением отца-государя, боюсь, сидеть Тайрену в ссылке до самой отцовской смерти.
Наконец державшее всех на нервах ожидание закончилось, и посольство прибыло. Этого момента мы не видели — дамы гарема в церемонии встречи послов не участвовали. Но все знали, что она проходит в этот самый момент, и даже до Внутреннего дворца с юга, от главных дворцовых ворот, донесся низкий и могучий звук труб.
— Надеюсь, наши наложницы готовы к предстоящему празднеству? — спросила у меня императрица на утренней аудиенции.
— Да, ваше величество, — поклонилась я. — Вчера вечером мы провели последнюю репетицию. Я уверена в таланте и мастерстве отобранных девушек, они приложат все свои силы.
— Хотела бы я разделять твою уверенность. Мы не можем себе позволить ни малейшего промаха. Отдел музыкальных инструментов предоставил всё необходимое?
— Да, ваше величество, и отдел Великой музыки ручается за своих исполнителей. Они оправдают ваше доверие.
Вообще-то, если императрица так уж переживает за престиж своей империи, то ей следовало бы выбрать минутку и самой сходить убедиться, что всё в порядке. Но то ли не царское это дело, то ли её величество не так уж и против моего провала как организатора. Можно будет выдать императору очередную порцию гадостей в мой адрес. Ну и хрен с ней. В любом случае, наставницы сделали, что могли, а сами девушки из кожи вон лезть будут, ведь это их шанс не только утереть нос послам, но и понравиться императору. И потому моя совесть была спокойна, и переживать заранее я не собиралась.