Медь в драгоценной шкатулке
Шрифт:
— Ваше величество меня перехваливает, — вставила я.
— Поистине, скромность есть главное украшение, — поклонился посол.
Позже я спросила Благородную супругу, что это за «водяной шелкопряд» такой. Оказалось, что нить, из которой ткали эту ткань, получают из какого-то вида моллюсков, живущих в Южных морях. Жаль, что я так и не узнала, каким образом.
«Я хочу тебе кое-что показать», — сказал мне его величество, и я чувствовала себя изрядно заинтригованной, тем
Я сильно подозревала, что настоящая цель нашего путешествия — очередное извинение императора. Накануне между нами состоялась, ну, ссора — не ссора, но довольно напряжённый разговор. В тот вечер у меня болела голова, и потому я встретила его величество несколько менее приветливо, чем обычно, он это заметил и немедленно прицепился:
— Кажется, ты не рада меня видеть?
— Я чем-то провинилась перед вашим величеством? — вместо ответа спросила я. Оправдываться не было ни малейшего желания.
— Может, это я перед тобой провинился?
— Что? — ему таки удалось меня удивить. — Нет, что вы, ваше величество.
— Тогда почему тебе жаль для меня даже улыбки?
— Мне ничего не жаль для вашего величества.
Я ждала, что он скажет «тогда улыбнись», я выдавлю из себя улыбку, и вопрос будет исчерпан. Но Иочжун не собирался останавливаться на достигнутом.
— Видно, мало любви, — изрёк он многозначительно.
— Простите?
— Я говорю, что в тебе меньше любви, чем мне бы того хотелось.
А пошло оно всё, подумала я. Мало того, что мне приписывают несуществующую любовь, так я же ещё должна её доказывать.
— Мне жаль, ваше величество.
— Что — жаль?
— Что моей любви вам мало, — объяснила я и не без удовольствия понаблюдала, как он собирается с мыслями, чтобы ответить.
— Да уж, Небо свидетель, мне хотелось бы её побольше.
Хочется-перехочется, подумала я и кротко сказала:
— Вся, что есть — ваша, ваше величество.
— Между прочим, во Внутреннем дворце множество женщин, готовых предложить её куда больше, чем ты.
— Значит, моя совесть чиста, раз ваше величество не испытывает недостатка.
— Да тьфу на тебя! Тебе что, совсем всё равно?
— Нет,
— Радуешься? Тогда, может, мне пойти к ним?
— Как будет угодно вашему величеству.
— Прекрасно. Ты сама этого захотела, — Иочжун гордо поднялся и промаршировал к выходу. Впору было рассмеяться, но я была слишком раздражена.
— Да лёгкой дороги вашему величеству! — зло бросила я ему в спину и сама рывком поднялась. Император обернулся на самом пороге и даже открыл рот, но так ничего и не сказал, пока я быстро выходила, почти выбегала из комнаты. Ещё и дверью хлопнула. Не сильно, правда.
Вообще-то, после такого прощания впору было рассчитываться, что извиняться придётся мне. Однако император, послав за мной уже на следующее утро, был ласков и даже весел. Вот она — живительная сила ссоры, а ведь мне всегда казались сомнительными рассуждения о том, что надо уметь ссориться, и я всегда предпочитала худой мир. Но вот, пожалуйста. И теперь мы с внушительным эскортом ехали по дороге мимо окружающих столицу холмов куда-то на юго-восток.
— И-и-и! — раздался впереди крик возницы. Я уже знала, что таким возгласом они останавливают лошадей. Карета, подпрыгнув в последний раз, встала, и снаружи почтительно позвали:
— Мы приехали, госпожа Драгоценная супруга!
Я подобрала подол и выбралась наружу по приставленным к карете деревянным ступенькам. Экипажи, мой и императорский, с тигром и драконом, остановились перед воротами во внушительной стене. Ворота сверкали свежей краской и позолотой.
— Ну, как тебе? — его величество, всё такой же довольный, выбрался из своей кареты и подошёл ко мне, хозяйски оглядывая сооружение.
— Что это, ваше величество?
— Этот дворец только-только закончили строить по моему приказу. Я решил назвать его дворцом Успокоения Души. Боги и мои предки одобрили такое название.
— Что ж, по крайней мере, ворота у него красивы, — глубокомысленно заметила я, и император рассмеялся как хорошей шутке.
— Пойдём внутрь, — сказал он. — Сначала я хотел просто сделать его одним из путевых дворцов на пути к озеру Девяти Драконов, но потом решил расширить и превратить в загородную резиденцию. Здесь хороший воздух, и течёт ручей Пили. Говорят, вода в нём целебная.
Сразу за воротами нас ждали носилки — не бить же ноги императору и его супруге. Во Внутреннем дворце я носилками постоянно пренебрегала, предпочитая передвигаться пешком — вот уж не знаю, благодарили за это судьбу мои носильщики, или наоборот. Но теперь я послушно забралась в паланкин и села рядом с его величеством, который тут же взял меня за руку.
— Парк готов ещё не до конца, — сказал он, — да и дворец не обставлен, но это вопрос ближайшей пары недель. Я хочу, чтобы ты посмотрела и высказала своё мнение.