Медалон

Фаллон Дженнифер

— Для вас это только слова, молодой человек, вы не представляете себе их истинного смысла. Оставьте нас в покое. Здесь мы никому не мешаем.

К этому моменту Тарджа обнаружил еще с полдюжины или около того притаившихся в развалинах ребятишек. Была ли женщина тут одна со всеми этими детьми?

— Мы можем и настоять, госпожа, — предостерег он. Женщина презрительно фыркнула.

— Капитан, неужто защитники пали так низко, что нападают на женщин и детей только ради того, чтобы переждать под крышей дождливую ночь? — и она наклонилась, чтобы усадить малыша на землю. Он не спускал с солдат широко распахнутых испуганных

глаз и нервно сосал палец. Женщина пересекла двор и остановилась прямо перед лошадью Тарджи, глядя капитану в лицо. — Когда-то я уважала защитников, но это было давно. Приведите мне хотя бы одну причину, по которой мне следует делить что-либо с такими, как вы.

— Вам не нужно ничего с нами делить, госпожа, — ответил он, выдержав ее обвиняющий взгляд. — Это мы поделимся с вами.

Женщина с сомнением посмотрела на офицера:

— Вы ведь не обычные защитники, верно? Полагаю, отдел разведки. Такие же мерзкие, как и остальные, но значительно лучше образованные. Что ж, раз вы нас нашли, так или иначе с нами покончено. Впрочем, если вы действительно хотели чем-то с нами поделиться, я не буду возражать. У меня на попечении семнадцать сирот, и я не настолько горда, чтобы отвергать помощь.

Тарджа осторожно спешился, стараясь не напугать еще сильнее женщину и ее странное семейство. Эти дети разбудили в нем любопытство. Он навидался самых различных языческих культов, изъездив Медалон вдоль и поперек, но впервые столкнулся с чем-то столь напоминающим сиротский приют. После того как оба защитника оказались на земле, из-за укрытий на полуразвалившихся стенах показались остальные детишки, разглядывающие солдат с безопасного расстояния. Все они, включая сидящего на земле малыша, были худы и оборванны. Башмаков ни на ком не было, ноги были обмотаны тряпьем. С первого взгляда было ясно, что зиму им здесь не пережить. Тарджа подозвал к себе солдата, занимающегося вьючными лошадьми, и приказал оставить только самое необходимое для возвращения, а остальное отдать женщине. Солдат кивнул и без лишних слов отправился выполнять распоряжение. Тарджу немного удивило, что его приказ не встретил никаких возражений со стороны подчиненного, — ведь забота о горстке оголодавших язычников трудно было назвать патриотичным занятием.

— Откуда взялись все эти дети? — спросил он, когда другой солдат увел расседлывать и поить лошадей.

Женщина окинула его колючим взглядом, словно посчитав эти слова началом допроса.

— А зачем вам это знать?

Не дождавшись ответа офицера, она пожала плечами, будто чувствовала себя слишком усталой для споров, и заговорила:

— В основном это сироты. Их родителей обвинили в язычестве или хуже того. Кого-то сослали в Гримфилд, кого-то убили защитники. Нет, они не сражались с войсками, не подумайте, — они просто пытались спасти свои дома от разорения. Я попрошу вас вести себя здесь поосторожнее, капитан. У большинства этих детей ваша форма ассоциируется со смертью.

Тарджа и Дэвидд проследовали за женщиной в то, что осталось от главного зала, осторожно ступая по рушащейся каменной кладке. Когда-то это был просторный холл, но крыша провалилась и только в дальнем конце помещения могла служить хоть каким-то подобием убежища. Несколько ребятишек сгрудились у слабого огня в камине столь огромном, что Тарджа мог бы встать в нем в полный рост. При их приближении дети подняли

глаза и отпрянули, увидев защитников.

— Не бойтесь, мои дорогие, — женщина натужно улыбнулась, — я не позволю красным мундирам причинить вам зло.

— Если хотите, мы можем остаться снаружи, — предложил Тарджа, внимательно разглядывая испуганную стайку детворы. Маленькую девочку лет пяти скрутил такой жуткий кашель, что Тардже стало больно от одного этого звука.

— Так или иначе все они скоро поймут, что от таких, как вы, не скрыться даже в самых удаленных и пустынных местах, — женщина снова пожала плечами. — Возможно, если вы уедете, никого не убив и ничего не разрушив, они научатся ненавидеть защитников чуть меньше, — она с вызовом посмотрела Тардже в глаза, но он не поддался на провокацию.

— Зачем было приводить их сюда? — спросил он. — У вас нет никаких шансов пережить здесь зиму.

— А куда еще я могла их привести, капитан… как вас зовут?

— Тенраган. Тарджа Тенраган.

Женщина отшатнулась, ее лицо внезапно побелело, и, резко развернувшись, она стремительно зашагала прочь из холла. Обменявшись удивленными взглядами, офицеры поспешили вслед за ней. Она направлялась прямо к солдату, разбиравшему их припасы.

— Бросьте это дело, солдат. Я не нуждаюсь в вашей помощи, — тот в недоумении поднял голову. Женщина повернулась к офицерам: — Забирайте ваши вещи и уходите, капитан. Нам от вас ничего не нужно.

К Тардже медленно приходило понимание.

— А-а, вы знакомы с Джойхинией! — Женщина прижала ладони к губам.

— Вы ведь ее сын, правда? Мне кажется, я видела вас в Цитадели — тогда вы были еще мальчиком.

Тарджу не удивило, что она жила в Цитадели. Произношение выдавало ее образование. Он медленно кивнул, размышляя, что оттолкнуло эту женщину от Сестринской общины и чем его мать могла спровоцировать эту реакцию.

— Неужели мое происхождение внушает вам столь сильное отвращение, что вы даже не примете помощь из моих рук?

— Вам доводилось слышать о деревушке под названием Приют, капитан? — горько отозвалась она.

— Это небольшое поселение в Священных горах, к юго-западу от Тестры, — взял слово Дэвидд. Похоже, он знал географию столь же блестяще, как и языческие традиции.

— Это было поселением, лейтенант, — оборвала его женщина. — Его больше не существует. Три зимы назад Джойхиния Тенраган приказала спалить его дотла и уничтожить всех взрослых жителей. Они выгнали из домов детей в стужу и бросили на произвол судьбы. Погибать. Там было больше тридцати ребятишек. В живых осталось только девять. Они сейчас со мной. Остальные дети, которых вы видели, попали ко мне чуть позже, при сходных обстоятельствах. С тех самых пор я больше не сестра. Я принесла клятву всем существующим богам, что больше никогда не надену голубое.

— Но почему она?.. — Тарджа был поражен до глубины души.

— Разве вы не знаете?

— А должен?

— Она предала деревню огню, чтобы сберечь свой секрет, капитан. Чтобы замести следы и похоронить свою ложь, — бывшая сестра издала короткий горький смешок. — И, судя по выражению вашего лица, она в этом преуспела. Вы ни о чем не подозревали?

Тарджа покачал головой и стрельнул глазами в Дэвидда, но молодой человек казался таким же озадаченным, как и он сам.

Женщина окинула припасы долгим взглядом и печально вздохнула.