Медиум идет по следу

Каури Лесса

– Умаялся, бедолага, – умилился Брен, разглядывая его.

– Ты же с ним чуть не подрался? – удивилась я.

Он наклонился за опустевшей посудой и глухо сказал:

– Ненавижу, когда кого-то загоняют…

– А если бы он был медведем? – вспомнив слова незнакомца, спросила я. – Что бы мы с тобой тогда делали?

– Придумали бы что-нибудь, – рассмеялся мой помощник. – Нам не впервой, правда?

– Правда, – улыбнулась я в ответ. – Пойдем спать. Это был долгий день.

* * *

Но

поспать мне не удалось. Едва я сомкнула веки, как меня разбудил какой-то шум. Открыв глаза, я с изумлением уставилась на оборотня в коротких штанах, позади которого стоял Бреннон в одном исподнем, держа у его горла кинжал. Картина для моих покоев была не просто непривычная, а прямо вопиюще бесстыдная.

– Что… что здесь происходит?.. – изумленно воскликнула я, прикрывая одеялом совершенно пристойную ночную сорочку.

– Его время подходит… – шепнул из темноты пугающий голос Агаты. – Берегись!

– Уже почти шесть утра, – хрипло произнес мужчина.

– Это не повод заявляться в спальню к леди! – воскликнул взбешенный Бреннон.

Незнакомец пожал плечами.

– Я не хочу причинить вам вред, но, если ты не отпустишь меня, рыжий, и не позволишь все объяснить, мне придется это сделать, – сказал он.

Его голос звучал… напряженно. Так, будто он боролся с собой, чтобы говорить.

– Убери кинжал, Брен, – приказала я. – А вы сейчас же объясните, что происходит!

– Вам нужно снова надеть на меня цепь, – сообщил он, – потому что в ровно в шесть я стану зверем.

Вспомнился заунывный звон часов, отбивающих полночь. Как раз после того, как они звенели прошлой ночью, волк… превратился в человека!

– Вы можете быть человеком всего шесть часов? – изумился мой помощник, осознав сказанное. – Это очень странно!

– Странно или нет, у вас ровно пять минут, – хмыкнул незнакомец, оттолкнул его руку с кинжалом и пошел к выходу из спальни. – Поторопитесь. И, будьте добры, принесите мне парного мяса, лучше говядины, и еще молока.

Я обратила внимание, что он уже ходит вполне прилично, хотя и припадая на раненую ногу. Но вчера он не мог ходить вообще!

– Делай, что он говорит, Брен, – вздохнула я.

Когда мужчины вышли, встала и направилась в купальню. Да, я не выспалась, но теперь не усну вообще.

Тетя Агата высунулась из раковины, заставив меня расплескать воду от неожиданности, и пропела:

– Как все это романтично, правда, дорогая? Этот оборотень такой привлекательный!

– Вы бы еще из стульчака выглянули… – сердито пробормотала я. – Ваша восторженность совершенно неуместна!

– Ах, у меня так мало событий в жизни, – зашмыгало носом привидение.

– Ну, хорошо, хорошо, – спохватилась я – ей в этом качестве, действительно, приходилось не сладко. – Он хорошо сложен, у него приятные черты лица и отличная шевелюра. Вот только я никак не разгляжу, какого цвета

у него глаза.

– Зеленые, – сразу успокоившись, охотно подсказала Агата, – зеленые, как и у того зверя, в которого он оборачивается. Зеленые глаза у мужчины – такая редкость! Тем более такого глубокого изумрудного оттенка. Нет, это сплошная романтика, а не мужчина!

– Я пойду завтракать, – не реагируя на провокации, сообщила я.

Вернулась в спальню, одновременно служившую мне гардеробной, и принялась одеваться. Служанки у меня не было. Ни одна из нанятых девушек не задерживалась дольше, чем на три дня. Причину я знала – призраки, которые охотно меня посещали, вызывали у обычных людей ощущение необъяснимой жути и желание бежать прочь, не оглядываясь. Именно поэтому я всегда была изгоем – и в раннем детстве, и в пансионе для девочек из знатных семей имени Святой Альвины-первопрестольницы, куда меня определила мать, когда мне исполнилось девять лет. Люди не задумывались о том, что на самом деле является источником подобных ощущений. И приписывали причину их появления мне. Из-за этого меня боялись или ненавидели. Или и то, и другое.

Я снова увидела заплаканную девочку. Зверька, загнанного в угол сверстницами, которые кидали в нее камни и кричали: «Сдохни, ведьма!» Что и говорить, школьные годы приятными не были.

Выйдя из комнаты, я остановилась у лестницы и прислушалась к звукам сверху. Оттуда раздавалось глухое рычание и звяканье цепи.

Задумчиво постучав пальцем по перилам, я все-таки поднялась по ступенькам. Я говорила себе, что раны незнакомца от оборота могут открыться снова и, возможно, потребуется помощь. Но на самом деле мне было любопытно – он действительно превратился в зверя или соврал, не найдя, чем объяснить пребывание в моей спальне?

Я зашла и замерла под взглядом горящих зеленых глаз серого хищника. Его морда была в крови, а стоящий перед ним тазик – пуст.

– У пациента отличный аппетит, – сообщил Бреннон, появляясь из-за мебельных завалов и неся старинную масляную лампу, – это к выздоровлению.

– Будем надеяться, – кивнула я, удивленно взглянув на лампу.

– Он попросил принести почитать что-нибудь, – пояснил помощник.

– Вот этот? – уточнила я, указав на волка. Тот тут же ощерил здоровенные клыки и зарычал.

– Ночная версия, – усмехнулся Брен. Поставив лампу рядом с волком, сказал ему: – Не опрокинь, серый! Книги принесу попозже.

Я окинула зверя взглядом. Несмотря на утренний оборот, кровотечение не открылось, хотя бинты были сорваны везде, кроме лапы. Более того, раны затянулись молодой розовой кожицей и начали зарастать шерстью. С такой способностью к регенерации ему, действительно, понадобится день-два, ну, может три.

– Теперь ложись и спи, – сказала я, глядя в зеленые глаза. – Еда и сон – лучшие лекарства, помнишь?