Медленный танец в чистилище
Шрифт:
– Может, это и правда волшебная пыль, – задумчиво проговорил Джонни. Он повернулся к Мэгги, впился в нее своими голубыми глазами. Его голос звучал чуть слышно, и Мэгги встревоженно взглянула на него, решив, что он сейчас скажет что-то важное, и боясь не расслышать. – А если это волшебная пыль, то я, надо полагать, Питер Пэн. Мальчик, который никогда не станет взрослым.
Они смотрели друг другу в глаза, потрясенные безнадежностью положения, выпавшего на долю Джонни, современного Питера Пэна, навеки застрявшего в Нетландии. Мэгги осторожно отставила в сторону пакет с попкорном и, скользнув ближе к Джонни, положила его руку себе на плечо. Ласково глядя ему прямо в глаза, она проговорила:
– Знаешь, я рада, что ты, по крайней
Джонни изумленно рассмеялся, восхищаясь ее способностью не путаться в многочисленных смыслах слов, но просто жить дальше. Внезапно ему страшно захотелось уткнуться лицом ей в колени и расплакаться навзрыд, будто потерявшийся ребенок. Но вместо этого он обвил ее руками и приник к нежной впадинке у основания ее шеи. Он обнимал ее, она прижималась к нему, и нос ему щекотали ее мягкие волосы, а все его существо полнилось ее запахом. Он прижался к ее гладкой коже, и она задрожала, принимая ласку, ощущая, как он ведет губами вверх по ее шее, к бархатистой мочке уха. Он чуть отстранился, взглянул в ее повернутое к нему лицо. Глаза ее были закрыты, густые ресницы чернели на фоне светлой, словно жемчужной кожи. Она была так хороша, что от охватившего его яростного желания ему стало по-настоящему больно, и он застонал.
Мэгги чуть подняла подбородок, ища его губы, и он приник к ней, оттолкнув боль, и со сладким отчаянием принялся ее целовать. Теперь уже она застонала, и взобралась к нему на колени, и провела ладонями по его рукам вверх, снова вниз, и обхватила ладонями его лицо, возвращая ему поцелуй так рьяно, так яростно, что он совершенно потерял себя. Он обхватил ее, прижал спиной к рулю, жаждая продолжения.
Резкий гудок «кадиллака» вернул их на землю, и Мэгги, вскрикнув от неожиданности, свалилась на пол, ударившись головой о прекрасно сохранившуюся приборную панель Королевы. Она прыснула от неловкости, снова взобралась на сиденье и устроилась на некотором расстоянии от Джонни. Они сидели так, тяжело дыша и борясь со снедавшим обоих желанием продолжить с того же места, на котором остановились. Спустя какое-то время Джонни целомудренно взял ее руку в свою, и они сосредоточились на разворачивавшейся перед ними битве с участием световых мечей и невиданных летательных аппаратов. Чуть позже Джонни наконец догадался, почему Мэгги выбрала этот фильм.
– Джедайские трюки, говоришь? Так вот это откуда?
– Ага. Но по сравнению с тобой эти парни просто ничто. – Она еще какое-то время глядела на экран, а потом, по-прежнему не глядя на Джонни, спросила: – Почему твои поцелуи не обращают в пепел меня?
Повисло долгое, густое молчание. Наконец Джонни, казалось, подобрал объяснение:
– Честно говоря, я не знаю, но думаю, что все дело в тебе. Ты живое существо, а не предмет. Я тебя не поглощаю. У тебя собственный источник энергии, и, хотя наша энергия может… соединяться, ты все равно остаешься собой. Отдельным и цельным существом.
Джонни говорил совершенно спокойно, и ответ его казался вполне разумным – не более и не менее разумным, чем все, что его касалось, но он вдруг ощутил, как его с головой накрыло волной невыносимого ужаса от мысли о том, что он поцеловал Мэгги, ни на миг не задумавшись о ее безопасности. Ему даже в голову не пришло, что что-то может пойти не так. А что, если бы он повредил ей… или еще похуже? Сгорая от стыда, Джонни осознал, что для него уже наступило то самое «потом».
Мэгги попыталась – весьма безуспешно – скрыть сладкий зевок. И фильм, и время, которое им выпало провести вместе, подходили к концу. Джонни смотрел, как она молча собирает вещи. Как бы ему хотелось снова и снова переживать сегодняшний день! Он подумал, что мог бы быть счастлив в этой Нетландии.
Она села в машину. Он поднял дверь мастерской, отделявшую его от реальной жизни, а Мэгги на прощание высунулась в окошко и протянула
– Это был чудесный день, – с нежностью в голосе проговорила она и, коснувшись его щеки, прибавила с надеждой: – Но ведь будут и другие?
В сердце у него кольнуло. Он поцеловал кончики ее пальцев.
– Надеюсь, что будут, – только и смог сказать он.
Счастливая и совершенно изможденная Мэгги загнала «кадиллак» в гараж у дома тетушки Айрин и заглушила мотор. Королева добралась до дома, ни разу не фыркнув и не чихнув. Айрин решит, что это чудо, сотворенное для нее ангелами. Мэгги подумала, что так на самом деле и есть. Джонни вполне можно счесть ангелом. Это было самое подходящее название, какое она только могла придумать.
Закрыв дверь гаража, она побежала к дому по узкой тропке, упиравшейся прямо в крыльцо. Вечер был зябкий, ветреный, и Мэгги уже представляла себе, как примет горячую ванну и забудется долгим и крепким сном. Она взбежала на крыльцо, принялась шарить в сумке в поисках ключа и только тогда наконец заметила на качелях чью-то фигуру. Мэгги вскрикнула от неожиданности, выставила перед собой ключ, словно надеясь, что он ее защитит, и прижалась спиной к двери.
– Шад? – Сердце у Мэгги билось где-то в горле. Она пристально вглядывалась в нежданного гостя. – Ты что здесь делаешь? Ты меня до смерти напугал!
– Значит, машина на ходу, – горько ответил Шад.
Мэгги с несчастным видом подошла к нему, неохотно опустилась рядом с ним на качели. Он отодвинулся от нее так далеко, как только мог, всем видом демонстрируя свое презрение. Она молчала и лишь легко раскачивала качели, дожидаясь, пока он заговорит о своих поруганных чувствах.
– Я взял велик и поехал в школу. Ни единой машины, ни перед зданием, ни сзади. Все двери на замке. Я доехал до двери, которая ближе всего к танцевальному залу, – подумал, вдруг найду там твой велик. Но нет. – Шад подождал ее ответа. Но она молчала, и он продолжил. Слова его звучали жестко, как обвинительный приговор. – Тогда я обогнул школу – решил покидать мячик на площадке снаружи. И услышал твой голос. Я подкрался поближе к дверям мастерской и услышал, как ты с кем-то болтала. Наверное, с парнем, потому что ты смеялась. Ты с ним заигрывала. – Тут Шад принялся вертеться, хихикать, хлопать ресницами и размахивать руками, словно кокетничающая девчонка. Вот только ни его, ни Мэгги это не рассмешило. – Я попытался заглянуть внутрь сквозь щели по бокам от дверей, но ничего толком не разглядел. Так что тебе повезло. Я только различил там машину твоей тетушки. Вообрази, каково мне было.
Мэгги тяжело вздохнула и закрыла лицо руками. Ну и катастрофа! Она не сможет ничего ему объяснить, не наврав еще больше. И все же ей нужно что-то ему сказать.
– Прости меня, Шад. Я не хотела тебе врать. Просто я не знала, как сказать правду. Машина Айрин правда барахлила. Вчера утром мы отвезли ее в ремонт, и мастер сказал, что дело, скорее всего, в коробке передач. У Айрин нет денег на новую коробку. Я хотела помочь. Я знаю кое-кого, кто разбирается в подобных делах. Этот человек мне помог. Я могла попасть в неприятности из-за того, что тайком проникла в школу, и не хотела втягивать во все это тебя. Поэтому я соврала тебе насчет репетиции. – Мэгги старалась держаться как можно ближе к правде. Настолько близко, насколько могла.
– Что это за друг такой, Мэгги? – вскинулся Шад. В его голосе по-прежнему звучала обида. – Насколько я знаю, друзей у тебя не больше, чем у меня, и ни один из них не разбирается в древних машинах.
Мэгги застонала. Нельзя рассказывать Шаду про Джонни. Ни за что.
– Так кто он такой? – не сдавался Шад. – У тебя что, шашни с учителем труда? С этим мистером Блейни? – Шад гадко хихикнул, а потом вдруг широко распахнул глаза и повернулся к ней, тыча в нее пальцем. – У тебя с ним шашни, да? Я угадал? Но Мэгс, это мерзко!