Медные лбы. Картинки с натуры
Шрифт:
В это время на подъезде опять появились расчесанная борода, ильковая шуба и соболья шапка. Кучер встрепенулся. Извозчики стащили с рысака ковер и положили в сани. Кучер подъехал. Борода, шуба и шапка сели в сани и ткнули кучера рукой в спину. Рысак
– Скажи на милость, какая бессловесная тварь!
Портной-меценат
В один из магазинов готового платья входят двое молодых людей в очень незавидных костюмах. Один блондин, другой брюнет.
– Поликарпу Доримедонтычу! – возглашает блондин и подает руку занимающемуся кройкой сукна хозяину с кожаным сантиметром на шее.
– Здравствуй, театральный простак, здравствуй! – отвечает хозяин-портной и, кладя ножницы, потрясает протянутую ему через стол руку. – Повернись-ка, повернись-ка! Вот так. Ах, братец ты мой, как ты пообносился! Смотри-ка, брючонки-то ведь у тебя с бахромой. Ну что ж, видно, денег принес по старому счету и хочешь, чтоб я тебя обновил насчет штанины и пиджака?
– В том-то и дело, что денег нет ни гроша, а обновиться бы не мешало.
– Плохо, значит, твое дело, плохо. Ты это где пропадал? Я уже в заупокойное поминанье хотел тебя записать.
– Присяга наша известная. В Балабаеве куплеты комические пел и жидовские сцены рассказывал. Вчера только приехал.
– И
– В одном кармане пусто, да и в другом негусто, в третьем смеркается, а в четвертом заря занимается. Антрепренер жалованье зажилил.
– А бенефис?
– Три с полтиной в очистку и то пополам с дирекцией.
– Как же это, братец, так? Видно, афиша у тебя была нехороша. А ты бы посулил съесть живого человека перед публикой, что ли.
– Там уж до меня ел один комик живого-то человека, и публика все равно не поверила бы.
– Ну, в бутылку влез бы в заключение бенефиса.
– Тоже до меня влезали. Балабаев – город ученый. Там и по воздуху актеры летали, и угадывали желание публики. Ничем удивить нельзя. Придумывал, придумывал удочку и чуть с ума не сошел. Плюнул и напился пьян.
– На пьянство-то, значит, деньги были? А ты бы вот их портному и приберег.
– Пьянство в долг верили. Кругом задолжал, оставил чемодан в гостинице и бежал оттуда ночью.
– Чемодан-то ведь пустой был?
– Само собой. Денег на железную дорогу нет, но вдруг, о счастие! Богиня сжалилась над несчастным страдальцем и послала хмельного купца. К нему приснастился, и за билет и выпивку с закуской всю дорогу ему в вагоне куплеты пел и жидовские сцены рассказывал. Благодарю Бога о том, что в острог в Балабаеве не попал.
Конец ознакомительного фрагмента.