Медный лук
Шрифт:
— Он сам сказал? — юноша не отпускал руки незнакомца. — Правда… он сам сказал?
— Сказал? Нет, он кое-что сделал. Он нас накормил. Посмотри на весь этот хлеб. Возьми кусок, съешь. Тут на всех хватит, — он выдернул руку, рванулся вперед. — Хвала Господу! Пришло наше спасение!
Даниил увидел — на земле что-то белеет. И впрямь хлеб. Он наклонился, взял кусок. Еще горбушка, а там другая. Хлеб? На всю эту толпу? Тут, должно быть, тысячи, весь склон холма — люди, люди, люди.
— Постой, — Даниил попытался догнать собеседника. — Откуда взялся хлеб?
— А я почем знаю? Они нам велели сесть на траву. А потом кто-то стал раздавать хлеб [83] .
Крики
— Поставим его царем! Он наш Спаситель! Долой Рим!
Но Даниил никак не мог разглядеть в толпе Иисуса. Он проталкивался в давке, жалея лишь об одном — почему с ним нет Иоиля? Вот, пришел конец их долгому ожиданию, а Иоиль этого не видит.
— Даниил! — позвал откуда-то знакомый голос.
— Симон, ты? — двое друзей крепко обнялись. — Где он, Симон?
83
Евангелие от Иоанна, глава 6, стихи 1–14.
— Ушел.
— Ушел? Они его хотят царем поставить [84] .
— Я знаю. А он ушел. Мы его так умоляли. А он говорит — оставайтесь с народом, а сам повернулся и вот, его уже нет, а с ним и этих троих — Симона, Иакова и Иоанна.
— И куда он ушел?
— Куда-то туда, в холмы.
— Пошли за ним, скорее!
— Нет, нам его не найти. Он сказал — не ходите за мной.
Слова друга огорошили Даниила, привели в смятение, будто в стенку уперся. Глаза уставились в темноту — где его теперь искать? Разочарованный, он обернулся, взглянул на Симона. Посмотрел вокруг, понял — восторг толпы теперь замирал, как костер, разгоревшийся слишком сильно. Уже крики не радости — гнева. Как и он, Даниил, люди поверить не могли — Иисус ушел. Наверное, прячется, хочет, чтобы его упрашивали. То здесь, то там вспыхивали жгучие споры. Если собрался быть царем, так веди себя как царь. Тут и там бродили женщины, искали мужей, уговаривали их вернуться домой. Постепенно толпа хлынула вниз по склону.
84
Евангелие от Иоанна, глава 6, стихи 15.
— Пойдем, — тихо сказал Симон. — Переночуешь со мной.
— Симон… почему он…? — вырвалось у Даниила. — Они ведь готовы были сделать его царем.
— Не знаю. Наверно, еще не время.
— Да уж лучшего времени и быть не может.
— Это ему самому решать.
— Когда он решится? Чего ему еще надо? Кто он такой?
Симон пристально поглядел на друга, глаза сверкнули в темноте.
— Я верю, он Мессия, посланный нам от Бога [85] .
У Даниила даже холодок пробежал по спине.
85
Евангелие от Матфея, глава 16, стих 16.
— Он сам так сказал?
— Не мне. Может, этим троим. Сдается мне, Симон знает.
— Тогда почему он не царствует?
— Говорю тебе, не знаю.
— Если он Мессия, когда поведет нас на врагов?
Симон шагал в темноте, не отвечая, потом неохотно заговорил:
— Не поведет он нас на Рим, Даниил. Нечего на это надеяться.
Тихие слова подобны удару. Ну вот и пришел ответ. Сперва Иоиль пытался ему сказать, потом Мальтака. И сам Иисус. А он все не верил. Теперь и Симон туда же. Нет, Даниилу никогда не поверить в этого учителя из Назарета.
— Так зачем ты с ним остаешься? — вырвался горький упрек.
— А куда
— Что он тебе такого пообещал? Что нашлось получше свободы Израиля?
— Он мне обещал Царство Божье.
— Ну и когда ты намерен получить это свое царство? — Даниилу уже невмочь скрывать гнев.
— Ты не понимаешь. По правде сказать, оно у меня уже есть.
— Ну и отлично, — еще минута, и он просто заплачет. — Иди, радуйся своему царству. Закрывай глаза на все, что вокруг…
— Я не закрываю глаза. Знаю, очень хорошо знаю, ничего в Израиле не изменилось. Но я верю — изменится, пусть мне до этого и не дожить. Послушай, Даниил, ты же видел, он все время думает обо всех этих людях, тех, кому совсем плохо, о них никто — ни я, ни кто другой — даже не вспоминает. Я смотрю на него и понимаю — Бог Израилев не забыл про нас. Поэтому и послал нам Иисуса, нам, а не богатым и ученым. Учитель говорит, он — как пастух, не даст пропасть ни одной овце [86] . Я невежественный бедняк, но знаю — с таким Господом мне страшиться нечего.
86
Евангелие от Иоанна, глава 10, стих 11; Евангелие от Матфея, глава 18, стих 12; Евангелие от Луки, глава 15, стихи 4–6.
Даниил уставился на друга. Что, Симон совсем с ума сошел?
— Нечего страшиться? Вы все в опасности из-за Иисуса.
Голос Симона больше не дрожит.
— Иисус научил нас не бояться того, что люди могут с нами сделать.
— А как завтра закуют в цепи и потащат в темницу?
— Он говорит — бойтесь только цепей страха и ненависти, они держат в плену наши души. Кто свободен от страха и ненависти, свободен всегда.
— Свободен? Это в цепях-то? Симон, ты разве не понимаешь, что они с тобой могут сделать? [87] И не боишься?
87
Евангелие от Матфея, глава 24, стих 9.
— Я же не сказал тебе — не боюсь. А вот у Иисуса страха нет. Он — та надежда, что дана Израилю.
— И чем он это доказал? Откуда ты знаешь — вдруг рискуешь всем понапрасну?
— Никогда нельзя знать наверняка, — медленно, задумчиво ответил Симон. — Бог людям будущего не открывает. Приходится выбирать, не зная заранее. Вот я и выбрал Иисуса.
— А он сегодня упустил такую возможность! Что он теперь собирается делать? Выполнит ли когда-нибудь свои обещания?
— Понятия не имею, но мне довольно того, что пообещал.
— А мне — нет! — голос Даниила сорвался на крик. — Обещать легко. Опять одни слова. Мне нужен вождь, который не обещает, а делает.
Он рванулся прочь, бросился куда-то во тьму, подальше ото всех. Дороги не разобрать, да какая разница. Все равно он теперь один. Нет у него больше друзей, некому больше сражаться бок о бок с ним. И вождя у него нет. Ничего не осталось — только ненависть да клятва.
Глава 24
В Галилее царила весна. Ушли проливные дожди, над головой сияет чистое, голубое небо. Зеленеют склоны холмов, мягко спускаются к присмиревшей озерной глади. Обочины дорог покрыты цветами, в каждой трещине — в камне, в серой глине домов, в тростниковых крышах — везде пестреют яркие цветочные головки.