Медный страж
Шрифт:
— Любовод прав. На море бывают такие коварные волны… Ох, чую я, добром это путешествие не кончится.
К утру от гигантской рыбины осталась только голова с хребтиной и сваленные кучей кишки с еще какими-то внутренними органами. Поначалу Олег глазам не поверил — как всего сто двадцать человек за раз этакое чудовище одолели. Однако вспомнил, как вчера на пару с тощей девчонкой под настроение, да соскучившись по горячему, да под винцо «уговорил» килограммов десять, и понял, что чуда не было. Ну покушали люди разок от пуза — не каждый же день!
С
— Команде на корму! — рявкнул кормчий, заняв свое место.
Судовая рать и моряки дружно кинулись за капитанский сарайчик, корма просела в воду, нос приподнялся — и ладья сама медленно поползла на глубину. Ксандр несколько раз гребнул, поворачивая нос вниз по течению, рявкнул:
— Поднять парус!
Поперечный брус медленно пополз наверх, под напором ветра поворачивая немного в сторону от русла и утягивая нос корабля, но кормчий подтянул весло к себе, накинул на него веревочную петлю. Вода вокруг руля забурлила, но корабль выправился и с хорошей скоростью вписался в неширокий створ Ахтубы, текущей из залива дальше на юг.
И опять моряки, глазея в небеса, развалились на укрывающей крышку трюма парусине, варяги начали под неспешные напевы щупать клинки, новые невольницы, обмененные с Мамкой на старых, застонали в привычных позах. Однако уже примерно через час что-то невесомо изменилось. Над камышами повеяло свежестью, вместо привычных уток стремительно промчалась череда белокрылых чаек, навстречу ладье неведомо откуда появились полуметровые волны с шелестящими бурунами.
— Это то, что я думаю? — негромко поинтересовался Олег.
Ксандр Коршунов молча улыбнулся. Сглазить, что ли, боялся? Так море — не девка, ответом не сглазишь.
Ахтуба плавно повернула влево — и ведун увидел впереди, за коричневым камышовым полем, темную полосу, подпирающую под светло-голубым небом горизонт. На первой ладье переливисто засвистели, замахали руками. Коршунов вытянул из-под куртки висящий на ремешке ивовый свисток, подал ответный сигнал.
— Что происходит? — не понял ведун.
— Парус, — указал на море кормчий. Действительно, за камышовыми кисточками то и дело мелькало светлое пятно.
— Ну и что?
— Это не наши, не русские. Рано нашим тут появляться. Да и эти, наверное, не ждут… — На губах у кормчего появилась злорадная улыбка.
— Если не наши, то кто?
— Хазарские рыбаки быть могут. Коли так, то ладно. Но они в море уходить не станут. Булгары еще могут быть. Поганые купцы. Тоже мехами и клинками торгуют, однако же цену сбивают изрядно и уговариваться не хотят. Веры они общей с халифатом, меж собой стакнуться норовят. А может, ачмасцы. Эти дальше по морю обитают. Мимо их портов, сказывают, ходить близко не стоит. В Волгу зачем-то заглядывают. В портах Муромском и Ярославском их как-то видели, в Булгарию соваться пытаются. А зачем?
Особой логики в ответе ведун не заметил — но сильно и не вникал.
Версты три Ахтуба текла вдоль побережья, словно дразня морем путешественников, потом вдруг повернула и, прорезав широкий песчаный пляж, растворилась в Каспии.
— Судовой рати на весла! — вдруг скомандовал Ксандр. — Весла на воду! Малюта, ритм давай!
Ладья плавно поворачивала на запад под острым углом к берегу.
— Ты куда, нам же на восток? — удивился ведун, но увидел, как Мамка, торопливо взмахивая веслами, устремилась туда же.
Засидевшиеся без дела варяги гребли хватко, умело — это мастерство у скандинавов в крови. Как русский боярин чуть с колыбели — всадник, так и скандинав — гребец. Их даже учить не надо. Ладьи, подгоняемые одновременно и веслами, и парусами, мчались вперед подобно птицам, едва не выпрыгивая на гребни волн. Пара часов — и впереди над горизонтом появился белый треугольник.
— В море уходят, — отметил кормчий. — Значит, не рыбаки. Слушай меня! Смена на веслах! Судовой рати отдых, брони надеть, щиты приготовить. Малюта, ритм стучи! И-и… р-раз! И-и… раз!
— Так кто это? — кивнул вперед Олег. — Булгары? Ачмасцы? Может, персы?
— Какая разница? Не наши!
На пузатом, зарывающемся носом в волну одномачтовом кораблике с двумя косыми парусами погоню заметили, тоже выпростали весла — но их оказалось всего четыре против шести пар на любой из ладей, а потому с каждым из гребков расстояние сокращалось на несколько саженей.
— У тебя щит-то есть, хозяин? — облизнувшись, поинтересовался Ксандр.
— Сейчас… — Олег забежал в каюту, схватил бриганту, накинул на плечи, застегнул на боку крючки, подцепил щит и, выскакивая, погрозил Урсуле пальцем: — Смотри, не высовывайся!
Несущиеся с максимальной скоростью корабли уже ушли из пределов видимости берега. Взаимная принадлежность сближающихся торговцев больше никого не интересовала. Здесь имел силу только один закон — закон моря. Свидетелем остается победитель. Между судами осталось триста шагов… Двести…
— Щиты готовьте! — выкрикнул Ксандр, и тут же в воздухе замелькали стремительные штрихи, послышался ритмичный перестук.
Олег вскинул щит, пережидая первую волну обстрела, потом сдвинул, открывая обзор. Из палубы, бортов, из щитов судовой рати, которая прикрывала и себя, и гребцов, торчало несколько десятков стрел, но пострадавших, кажется, не имелось.
— Мы же не на лошадях, — презрительно сплюнул кормчий. — Нас этим не возьмешь. Приказчик, хватит прятаться! Тут все нужны! Хватай ведро, облей парус.
Ведром на ладье называли кожаный мешок с длинными ушками, к которым крепилась веревка. Поскольку довереный человек купца на призыв не откликнулся, Олег бросил щит, пробежал и…
— Ква! — Он повернулся боком и надел ведро на голову, спасаясь от новой волны штрихов, но теперь уже огненных.
Стрелы опять забарабанили по палубе, щитам, бортам, две явственно чиркнули по бриганте, но не пробили. Ведун опустил ведро — и увидел пляшущие тут и там огоньки, которые затаптывались варягами, еще два взбирались по парусу.