Медовый месяц в улье. Толбойз
Шрифт:
– Ах! – сказал Питер. – Вообще, супружество – печальная ошибка.
Он положил руку на плечо жены, а мистер Кирк тактично углубился в свои записки.
Глава VIII
Фунты, шиллинги и пенсы
Моряк:
Дик Рид, клянусь, стараться смысла нет:Он с совестью легко договорится,А помощи ты от скупца не жди.Рид:
Коль142
Анонимная пьеса 1592 года, в разное время приписывавшаяся Шекспиру, Марло и другим драматургам той поры. Перевод с англ. И. Мокина.
Садовник подошел к столу со слегка воинственным видом, словно ему казалось, что полиция преследует лишь одну цель: лишить его законных сорока фунтов. На вопросы он отвечал немногословно: имя Фрэнк Крачли, раз в неделю приходит работать в саду Толбойз, получает пять шиллингов в день, все остальное время водит грузовики и такси мистера Хэнкока, у которого гараж в Пэгфорде.
– И копил я, – настойчиво повторил Крачли, – на собственный гараж, только мистер Ноукс выудил у меня эти сорок фунтов.
– Это уже не важно, – сказал суперинтендант. – Денег не воротишь, а снявши голову, по волосам не плачут.
Крачли эти заявления показались не более убедительными, чем союзникам – заявление мистера Кейнса после заключения мирного договора: мол, их компенсации плакали, поскольку денег нет [143] . Природа человека отказывается верить, что денег нет. Гораздо более вероятной кажется версия, что деньги есть – надо их только достаточно решительно потребовать.
143
И до, и после заключения Версальского мирного договора по окончании Первой мировой войны знаменитый экономист Джон Мейнард Кейнс, успевший поработать над его экономическими положениями, заявлял, что у Германии не будет средств выплачивать положенные контрибуции победившим странам. Его вариант договора, с меньшими требованиями к Германии, принят не был.
– Он обещал, – настаивал Фрэнк Крачли, упрямо пытаясь пробиться сквозь непонятливость мистера Кирка, – что сегодня мне их отдаст.
– Хорошо, – сказал Кирк, – предположим, он бы отдал, если бы кто-то не вмешался и не размозжил ему голову. Надо было не зевать и стребовать с него эти деньги на прошлой неделе.
Ну что за непроходимая тупость! Крачли терпеливо объяснил:
– Тогда у него их не было.
– Ой ли? – прищурился суперинтендант. – Это он вам так сказал.
Это был удар под дых. Крачли побелел.
– Вот те на! Не хотите же вы сказать…
– Да-да, деньги у него были, – подтвердил Кирк. Он рассчитывал, что эта информация развяжет свидетелю язык и сэкономит им немало усилий.
Крачли в крайнем волнении обратил безумный взгляд на остальных присутствующих. Питер кивком подтвердил слова Кирка. Гарриет,
– Да, Крачли. Увы, все это время деньги были у него в кармане.
– Как! У него были деньги? Вы их нашли?
– В общем, нашли, – признался суперинтендант. – Нет причин это скрывать.
Он ждал, пока свидетель сделает очевидный вывод.
– Значит, если бы его не убили, я мог бы получить свои деньги?
– Если бы вы успели раньше мистера Макбрайда, – сказала Гарриет, проявив скорее честность, нежели уважение к тактике мистера Кирка.
Крачли, однако, нисколько не интересовался мистером Макбрайдом. Убийца лишил его законных денег, так что он не скрывал своих чувств.
– Черт! Я… Я… Да чтоб ему.
– Да-да, – проговорил суперинтендант, – мы понимаем. И теперь у вас есть шанс. Любые факты, которые вы нам сообщите.
– Факты! Меня обжулили, вот как это называется, и я.
– Слушайте, Крачли, – сказал Питер. – Мы знаем, что вам очень не повезло, но тут уж ничего не поделаешь. Тот, кто убил мистера Ноукса, вас здорово подвел, но его-то мы и ищем. Подумайте хорошенько и помогите нам с ним расквитаться.
Спокойный, ровный тон возымел действие. Лицо Крачли озарилось.
– Спасибо, милорд, – кивнул Кирк. – Хорошо сказано, коротко и ясно. – Итак, приятель, нам жаль, что вы лишились своих денег, а вы можете нам помочь. Понятно?
– Да, – сказал Крачли с лихорадочным рвением. – Хорошо. Что вы хотите узнать?
– Ну, прежде всего: когда вы в последний раз видели мистера Ноукса?
– В среду вечером, как я и говорил. Я закончил работу почти в шесть и зашел сюда, чтобы заняться цветами, и когда я закончил, он дал мне пять шиллингов, как обычно, и тогда я начал требовать свои сорок фунтов.
– Где это было? Здесь?
– Нет, на кухне. Он всегда там сидел. Я выхожу отсюда со стремянкой в руке…
– Со стремянкой? Зачем?
– Как зачем? Чтоб достать до кактуса и часов. Я каждую неделю завожу часы – у них недельный завод. И ни туда ни сюда без стремянки не дотягиваюсь. Иду, значит, на кухню, чтобы убрать стремянку, а он там сидит. Он платит мне мои деньги – полкроны, шиллинг, два шестипенсовых и шесть пенсов медяками [144] , если хотите знать точно; все из разных карманов. Он любил изображать, будто последний пенни едва наскреб, но я к этому привык. И как он закончил свое представление, прошу я у него свой сороковник. Мне нужны эти деньги, грю…
144
В кроне 5 шиллингов, в шиллинге 12 пенсов.
– Именно так. Вам были нужны деньги на гараж. Что он на это сказал?
– Обещал, что отдаст в следующий раз, то есть сегодня. Я мог бы сообразить, что он только зубы заговаривает. Не в первый раз обещал, и всегда у него потом находилось какое-то оправдание. Но он обещал, свинья паршивая, что в этот раз уж точно – а что ему мешало, раз он уже собрался сбежать и набрал полные карманы денег, кровопивец.
– Ладно-ладно, – сказал Кирк с укоризной, бросив извиняющийся взгляд в сторону леди Питер. – Выбирайте выражения. Он был один на кухне, когда вы ушли?