Медуза
Шрифт:
В Москве в таких ларьках продавали видео– и аудиокассеты, капроновые колготки, украшения из дешёвого, быстро чернеющего на коже металла под серебро, а также матрёшек в виде Клинтона, Ельцина, Сталина и прочих популярных политиков, нарисованных будто рукой карикатуриста. В Москву они приезжали не чаще одного раза в год, проездом к бабушке на Урал. Поезд из их города прибывал рано утром, а состав на Урал под смешным названием «Москва-Караганда» уходил после обеда, и у них оставалось примерно восемь часов на прогулки по Москве. По музеям в те времена никто не ходил, да и музеи представляли из себя печальное зрелище – неуютные, холодные, скучные, с запылёнными экспонатами и скрипучими полами, пахнущие прелой бумагой. В те времена никому не было дела до искусства; туристов, сегодня праздно прогуливающихся по Красной площади и сидящих в летних кафе на бульварах, Москва начала девяностых не привлекала, а сами площади и бульвары были больше похожи на бетонные пустыри, поросшие полевой травой, с разбитыми обесточенными фонтанами в центре, облюбованные голодными голубями и многочисленными бомжами.
Все приезжали в Москву за покупками, только здесь возможно было найти
Они ехали к бабушке вдвоём с отцом. Наверное, это был тот раз, когда её выпороли хлыстом за грязные гольфы и тапочки. В Москве они, как обычно, доехали до Казанского вокзала, оставили вещи в камере хранения, располагавшейся в отвратительном, пахнувшем мочой и затхлой плесенью подвале, и поехали гулять в центр. Проходя мимо Гума, они заметили выставленных в витринах невиданных ранее роботов. Собранные из маленьких пластмассовых кирпичиков, фигурки напоминали героев компьютерных игр, их силуэты были такими же рубленными, но между пластиковыми деталями не было ни миллиметра зазора. Отец заинтересовался новыми игрушками и пообещал зайти и купить ей одну, маленькую, но когда они заметили ценник около одной из фигурок, он стремительно зашагал дальше, не заходя в универмаг. Она никогда не видела таких цен на игрушки, и это была сумма в у.е.. Где-то в центре, на площади около метро, они съели у палатки по чебуреку и отправились в знакомый гастроном. Через некоторое время они, счастливые обладатели пары килограммов сырокопчёной колбасы и двух бутылочек «Пепси», продолжили прогулки по Москве.
Они были где-то в районе метро «Баррикадная», когда ей нестерпимо захотелось в туалет. Позыв был очень резким, и она почувствовала, что, как обычно, отложить до приезда к бабушке, скорее всего, не получится, но нужно было пытаться. Сдерживаясь изо всех сил, они дошли до её любимой высотки, цепляющей острыми шпилями низкие облака, когда она почувствовала, что её тело больше не подчиняется ей и сдержать очередной спазм, прокатывающийся электрическим разрядом, она не сможет. Расслабившись, она ощутила, как по ногам потекло что-то горячее и густое, а разум тут же накрыло стыдливое потрясение. Она помнила, как через несколько минут слёзы заливали её лицо и капали с острых скул на красивое платье, а по ногам уже струилась тёплая, липкая, коричневая жидкость со сладковатым запахом. Это отец мыл её «Пепси» из стеклянных бутылочек. Ей было жалко всего – жалко отца, потому что тот оказался в Москве с обкаканной девочкой и мыл её в центре прекрасного большого города на глазах у прохожих, жалко себя, потому что теперь она пойдёт на поезд без трусиков с липкими ногами, но больше всего ей было жалко «Пепси», от которой остались только две пустые стеклянные бутылочки с сине-красными этикетками.
Глава 7
Где-то с младшей школы она сдружилась с девочкой Валей. Валя училась средне, не славилась прилежным поведением, но была очень активной, деловитой и боевой. Её всегда притягивали полные противоположности, поэтому к бойкой Вальке она тянулась, как мотылёк к садовому фонарю. Валя с семьёй жила в семейных общежитиях рядом со школой, называемых в народе «семейки». Три типовых здания стояли вдоль улицы Кирова, за ними начинался небольшой лесок с оврагом, разделявший два микрорайона. Лесок этот славился происходившими там под покровом ночи криминальными делами, а все три общежития в целом имели славу неблагоприятных мест. Дворовые мальчишки рассказывали много пугающих баек про этот овражек, она не знала, можно ли было им верить, но каждый раз, когда они ходили классом с учителем ОБЖ в краткосрочные походы в этот лес, где их учили ставить палатки и разжигать костёр, она пыталась найти в кустах и в укромных уголках свидетельства страшных историй. Говорили, что местный ненормальный собирал компанию из четырёх-пяти мальчиков, уводил их днём в лес, расстёгивал ширинку, показывая свой инструмент, молча «дрочил», а потом предлагал его потрогать, даже поцеловать там . Один из малышей был братом местного ученика техникума, Духа, страшного парня, бывшего второгодника, чьим именем были исписаны все стены в Валькином общежитии. Дух, узнав, что извращенец делает в лесу с малышами, повесил его на дереве и сжёг заживо. Валя не могла подтвердить эту историю – она была у бабушки в деревне на Украине, а доказательств в виде обожжённой верёвки на дереве так никто и не нашёл.
Люди, живущие в общежитиях, в основном простые работяги с заводов, годами ждущие бесплатных квартир, к середине девяностых так их и не дождались, поэтому продолжали жить в своих не знавших никакого ремонта помещениях, надеясь подкопить денег, продать свою комнату и купить что-то получше. Внутри это были типовые шараги коридорного типа с одной общей кухней
Здесь тоже была настоящая жизнь. Валя с родителями и младшей сестрой ютились в маленькой комнате, где стоял старый лакированный шкаф, два дивана, холодильник, телевизор и стол. Из-за холодильника то и дело выглядывали усатые тараканы и лениво ползли по стене по своим очень важным делам. Валя на них не обращала внимания и периодически равнодушно давила, увидев ужас в её глазах. Всю жизнь она боялась тараканов до панического ужаса, не могла даже убить их, настолько омерзительны ей были эти насекомые, однако здесь, в двадцатиметровой комнате, под Валиной защитой она чувствовала себя спокойно. Они делали уроки после школы, ходили в гости к Валиным друзьям, живущим в этом же или соседнем общежитии. Валин папа работал по сменам, иногда они заставали его дома, он смотрел телевизор и курил сигареты одну за одной, отчего вся комната и всё предметы, находившиеся в ней, навсегда впитывали запах табачного дыма. Валины вещи всегда пахли табаком, её учебники пахли табаком, её ручки и пенал, танина одежда и волосы, казалось Валя сама курила как паровоз. После посещения общежитий её вещи также ненадолго приобретали запах табака, но он со временем улетучивался. Её родители, никогда не курившие, сразу же чувствовали, у кого она была в гостях, ругали её и запрещали приводить Валю к ним домой.
Валя с родителями до конца школы так и ютились в одной комнате в общежитии. Неудивительно, что сразу после выпускного Валя вышла замуж и уехала к мужу в соседний районный центр, и они навсегда потеряли связь. Хотя ещё в школе, где-то после седьмого класса они практически перестали общаться, когда у неё появились новые подруги.
****
У неё с раннего детства было мало подруг девочек. С ними было не так весело и увлекательно бегать по всем этажам трёх четырнадцатиэтажек, они нередко болели и постоянно хватались за живот или правый бок при любом движении, они плели интриги, сплетничали и шушукались за спиной, а мальчики – они были искренни, бесстрашны, изобретательны и бесхитростны. Девочки быстро взрослели и в какое-то время их начали интересовать одежда, косметика, новый цвет волос, дискотеки и взрослые мальчики из старших классов. Мальчишкам ровесникам это было неинтересно, они продолжали оставаться детьми и увлечённо играть. Они не боялись падать, прыгать с высоты, залезать на чердак или спускаться в пыльные подвалы. Получив ссадины или царапины, они, не обращая внимания на кровь и боль, вставали и бежали дальше. И даже она, сломав как-то ногу, пережив пару болезненных ночей, на третий день скакала с ними, разрабатывая план пленения вражеской команды и придумывая новый пароль вместо известного неприятелям «На горшке сидел король!».
В школе она очень долго дружила только с мальчиками. Отъявленные хулиганы и двоечники, прогульщики и второгодники, они сидели на одном ряду, около окна, она за второй партой с Васей Барановым, Валя за первой с Серёжей, из-за прогрессирующей близорукости обоих, а четвёрка двоечников сзади. Мальчишки не хотели учиться, они были далеко не глупы, им было сложно концентрироваться на скучных предметах, зато с ними было весело. Они постоянно шутили взрывались громким хохотом, придумывали и писали оскорбительные письма второму и третьему ряду, на переменках они вместе болтались в коридоре, а после школы катались с горки на плотных кусках линолеума. Надо отдать должное, отъявленные двоечники и хулиганы не были лишены чувства собственного достоинства и поэтому никогда у неё не списывали, честно признаваясь в невыученных уроках и получая заслуженные двойки. Иногда она помогала Васе по собственному желанию, и тот благодарно брал на себя тяжёлую работу, когда они дежурили после школы и мыли класс, он поднимал все стулья на парты, носил вёдра с водой и закрывал высокие окна.
Однажды классная вызвала маму в школу. Причина была никому не понятна, так как она продолжала исправно учиться на одни пятёрки, участвовала в городских олимпиадах по нескольким предметам одновременно и из года в год приносила школе первые места по литературе, русскому языку и географии. Они сидели в холодной классной комнате, по стеклам стекали струйки воды, по окнам трепетали в темноте чёрные голые мокрые ветки, была ранняя весна, зябкая и неуютная. Классная куталась в пуховый платок, накинутый на плечи, её пухлые губы были неаккуратно накрашены жирным слоем тёмной помады. Она не любила её, не смотрела на неё, и вообще не понимала, в чём она провинилась перед этой женщиной. Классная наклонилась к маме и заявила с истерическим надрывом: «Ваша дочь заженихалась. Она общается только с мальчиками!». «Чтооооо!» – чуть не вырвалось у неё. Но слово «заженихалась» было таким глупым и нелепым. Она чуть не брызнула от смеха прямо в перекошенное лицо классной. Какие женихи! Васька, Лёха, Саша – её женихи? Они, двоечники, прогульщики, второгодники и курильщики, никак не похожи на сказочных принцев, и, скорее всего, эти малолетние хулиганы с пьющими отцами и усталыми матерями окажутся уголовниками, но никак не её женихами. Она ожидала такой же реакции от мамы. Мама должна была рассмеяться в лицо классной и сказать: «Да пошли вы. Она учится, приносит вам первые места, занимается спортом, не красится и ходит в школу в колготках с начёсом! Не ваше дело, с кем она дружит!»