Медведь и соловей
Шрифт:
— Я бы советовала вам ждать, — сказала Дуня. — Вот только…
Все лето Дуня смотрела, как Вася пропадала на рассвете и приходила в сумерках. Она смотрела, как в дочери Марины растет дикость и отдаленность, словно девочка жила в мире семьи с посевами, скотом и шитьем лишь наполовину. Дуня наблюдала и переживала, боролась с собой. А теперь приняла решение. Она сунула руку в карман. Она вытащила оттуда голубой камень, нелепо смотрящийся на морщинистой коже.
— Помните, Петр Владимирович?
— Это был подарок
— Я хранила это для нее, — ответила Дуня. — Я попросила, и король зимы позволил. Это бремя было бы слишком тяжелым для ребенка.
— Король зимы? — зло сказал Петр. — Вы верите в эти сказки как ребенок? Нет короля зимы.
— В сказки? — гневно ответила Дуня. — Чтобы я сочинила такую ложь? Я тоже христианка, Петр Владимирович, но я верю в то, что вижу. Откуда этот камень, подходящий для хана? Откуда вы привезли его для дочери?
Петр молчал, стиснув зубы.
— Кто дал его вам? — продолжила Дуня. — Вы привезли его из Москвы, но я больше не спрашивала.
— Этот кулон, — сказал Петр, но гнев пропал из его голоса. Петр пытался забыть мужчину с бледными глазами, кровь на горле Коли, его люди, не видящие ничего. Это был король зимы? Он помнил, как быстро согласился передать безделушку от незнакомца своей дочери. Древняя магия, сказала бы Марина. Дочь из родословной моей матери. А потом тише: «Защищай ее, Петя. Я ее выбрала, она важна. Обещай мне».
— Не просто кулон, — резко сказала Дуня. — Это талисман, Господи прости. Я видела короля зимы. Это его кулон, и он придет за ней.
— Видели? — Петр вскочил на ноги.
Дуня кивнула.
— Где видели? Где?
— Во сне, — сказала Дуня. — Только во сне. Но он посылает сны, и они правдивы. Я должна дать ей кулон. Он придет за ней в середине зимы. Она уже не дитя. Но он хитер, как и весь их вид, — слова вылетали спешно. — Я люблю Васю как свою дочь. Она слишком смела. Я боюсь за нее.
Петр подошел к большому окну и повернулся к Дуне.
— Это все правда, Авдотья Михайловна? Не вздумайте врать.
— Я его видела, — сказала Дуня. — И вы, думаю, тоже его видели. У него черные волосы, вьющиеся. Бледные глаза, светлее неба зимой. У него нет бороды, и он весь в синем.
— Я не отдам дочь демону. Она христианка, — страх в голосе Петра был новым, рожденным от слов Константина.
— Тогда ей нужен муж, — просто сказала Дуня. — Чем скорее, тем лучше. Демоны холода не интересуются замужними смертными девушками. В сказках принц птиц и злой волшебник приходят только за дикими девицами.
* * *
— Вася? — сказал Алеша. — Замуж? Этот крольчонок? — он рассмеялся. Сухие колоски ячменя шуршали, он молол рядом с отцом. В его каштановых кудрях была солома. Он пел, чтобы не стояла тишина. — Она еще девочка, отец.
— Она просто еще не встретила мужчину, что ее заинтересует, — сказал Петр. — Но это изменится, — Петр все продумал. — Кирилл Антонович — сын моего друга. У него хорошее наследство, его отец мертв. Вася юна и здорова, у нее хорошее приданое. Она уедет до снега, — Петр склонился над ячменем.
Алеша не присоединился к нему.
— Она не обрадуется, отец.
— Но она послушается, — сказал Петр.
Алеша фыркнул.
— Вася? — сказал он. — Я бы на это посмотрел.
* * *
— Тебя выдадут замуж, — сказала с завистью Ирина Васе. — И у тебя будет хорошее приданое, и ты будешь жить в большом доме с кучей детей, — она стояла у грубой ограды, но не прислонялась, чтобы не испачкать сарафан. Ее длинная каштановая коса была под ярким платком, ладошка изящно лежала на дереве. Вася чистила копыто Бурана, угрожая жеребцу, чтобы он не двигался. Он, казалось, думал, за что ее укусить. Ирина была даже напугана.
Вася опустила его копыто и посмотрела на сестру.
— Я не выйду замуж, — сказала она.
Ирина скривила губы в завистливом неодобрении, когда Вася перепрыгнула через ограду.
— Выйдешь, — сказала она. — Коля поехал за ним. Я слышала, как отец говорил это матушке.
Вася нахмурилась.
— Ну… может, однажды я и выйду замуж, — сказала она и улыбнулась сестре. — Но как я привлеку мужчину, когда рядом ты, пташка?
Ирина скромно улыбнулась. О ее красоте уже говорили в деревнях в землях отца. Но…
— Ты не уйдешь в лес, Вася? Уже почти ужин. Ты вся в грязи.
Русалка сидела над ними, зеленая тень на ветке дуба. Она манила, вода стекала с ее струящихся волос.
— Я побуду там, — сказала Вася.
— Но отец говорит…
Вася прыгнула на ветку, схватилась за ствол, а потом за сук выше сильными руками. Она зацепилась коленом и повисла вниз головой.
— Я не опоздаю на ужин, не переживай, Иринка, — и она пропала среди листвы.
* * *
Русалка была худой и дрожала.
— Что такое? — русалка задрожала еще сильнее. — Тебе холодно? — это вряд ли было возможно, земля нагрелась за день, и ветер был теплым.
— Нет, — сказала русалка, волосы скрывали ее лицо. — Девочки мерзнут, но не черти. Что говорило это дитя, Василиса Петровна? Ты оставишь лес?
Вася поняла, что русалка боялась, что было сложно определить, ведь ее голос был не таким, как у женщин.
Вася и не думала о таком.
— Однажды придется, — медленно сказала она. — Однажды. Мне придется выйти замуж и уехать в дом мужа. Но я не думала, что это будет так скоро.