Медведь и соловей
Шрифт:
— Куда ты уходил вчера? — спросила она его. — Где ты был, когда Медведь понял, что ты далеко?
— Тут и там, — ответил Морозко. — Я принес тебе подарки.
Свертки грудой лежали у огня. Вася взглянула на них. Он вскинул бровь, приглашая, и она как ребенок тут же развернула первый сверток, сердце быстро билось. Там было зеленое платье с красной вышивкой и плащ с соболиным подбоем. Там были сапоги из кожи и меха, расшитые алыми ягодами. Там был кокошник для ее волос, много украшений. Вася касалась их рукой. Там было золото и серебро в мешках из кожи. Там были мягкие ткани, какие она
Вася все осмотрела.
«Я как из сказки, — подумала она. — Это подарки. И теперь он отвезет меня в дом отца всю в подарках».
Она вспомнила его руки ночью, пару мгновений нежности.
Нет, ничего такого. Не так было в сказке. Она была девицей из сказки, а он — злым демоном холода. Девушка покинет лес, выйдет за красивого мужчину и забудет о магии.
Откуда эта боль? Она отложила ткань.
— Это мое приданое? — ее лицо было мягким. Она не знала, что там за выражение.
— Тебе нужно это, — сказал Морозко.
— Не от тебя, — прошептала Вася, он растерялся. — Я принесу подснежники мачехе. Соловей пойдет со мной, если захочет. Но я не возьму ничего больше, Морозко.
— Ничего не возьмешь от меня, Вася? — сказал Морозко, она услышала в этот раз голос человека.
Вася отпрянула, споткнулась о подарки под ногами.
— Ничего! — она знала, что кричит, нужно было взять себя в руки. — Одолей брата и спаси нас. А я иду домой.
Ее плащ висел у огня. Она обула сапоги и схватила корзинку подснежников. Часть ее хотела, чтобы он возразил, но он этого не сделал.
— Ты пересечешь границу деревни на рассвете, — сказал Морозко. Он был на ногах. Он замер. — Верь в меня, Вася. Не забывай меня.
Но она уже миновала порог и ушла.
26
Оттепель
«Она — бедная безумица», — думал Константин Никонович. — Он не убьет ее. Он должен оставить меня в покое», — никто не знал правды.
Серый рассвет и красное солнце. Где грань, о которой он говорил? В лесу. Подснежники. Старый дуб до рассвета.
Константин проник в комнату Анны и коснулся ее плеча. Ее дочь спала рядом, но Ирина не дрогнула. Он приглушил ладонью ее крик.
— Идемте со мной, — сказал он. — Бог позвал нас, — он посмотрел ей в глаза. Она лежала, раскрыв рот. Он поцеловал ее в лоб. — Идемте.
Она смотрела на него большими глазами, где вдруг появились слезы.
— Да, — сказала она.
Она пошла за ним как собака. Он готовился шептать глупости, а хватило взгляда, и она пошла за ним. Было темно, но восточное небо светлело. Было очень холодно. Он укутал ее плащом и вывел из дома. Анна уже давно не уходила далеко, но она следовала за ним, лишь задышав чуть быстрее, пока они пересекали границу деревни.
Они пришли к старому дубу чуть глубже в лесу. Константин не видел его раньше. Вокруг была зима, снег и железная земля, голубой мрамор реки. Но под дубом снег растаял, Константин подошел, а земля там была в подснежниках. Анна сжала его руку.
— Отец, — прошептала она. — О, отец, что это? Еще зима, еще рано для подснежников.
— Проталина, — сказал Константин, уставший, ошеломленный,
Константин повел ее к дереву, где росли подснежники. Все ближе и ближе.
Они вдруг оказались на поляне, которую не видели. Дуб стоял в центре, белые цветы сгрудились у его корней. Небо было белым. Земля была мягкой, влажной.
— Молодец, — сказал голос. Он доносился из воздуха, из воды. Анна вскрикнула, всхлипнув. Константин увидел тень на снегу, она разрослась, была большой, искаженной и черной. Но Анна смотрела не на тень, а на воздух. Она указала дрожащим пальцем и закричала. Она кричала и кричала.
Константин посмотрел туда, куда смотрела Анна, но ничего не увидел.
Тень тянулась и дрожала, словно собака от ласки хозяина. Крик Анны расколол воздух. Свет был тусклым.
— Молодец, слуга, — сказала тень. — Она — то мне и нужна. Она видит меня и боится. Кричи, ведьма, кричи.
Константин ощущал себя пустым и удивительно спокойным. Он отодвинул Анну от себя, когда она царапалась и извивалась. Ее ноги впились сквозь шерстяной рукав в его руку.
— Теперь, — сказал Константин, — исполни свое обещание. Оставь меня. Верни девушку.
Тень замерла, как кабан, услышавший шаги охотника.
— Иди домой, человек Бога, — сказал он. — Иди и жди. Девушка придет к тебе. Клянусь.
Ужасные крики Анны стали еще громче. Она бросилась на землю, целовала ноги священника, обвив их руками.
— Батюшка, — молила она. — Батюшка! Нет, пожалуйста, не бросайте меня. Умоляю. Умоляю! Это дьявол. Дьявол!
Константин ощущал утомленное отвращение.
— Хорошо, — сказал он тени.
Он оттолкнул Анну.
— Советую помолиться, — она зарыдала сильнее. — Я пойду, — сказал Константин. — Я буду ждать. Не нарушай данное слово.
<