Медведь
Шрифт:
— Подарки мы у тебя в квартире оставили, — говорит мама.
— И цветы тоже, — вставляет папа.
— Спасибо!
Кошка обнимает и целует родителей. Шмыгает носом. Расчувствовалась, моя хорошая. И у них тоже глаза на мокром месте. Почему? Все же прекрасно.
— Теперь приедем на свадьбу, — говорит Татьяна Ивановна. — Звоните, как определитесь с датой.
— Мы определились, — начинаю я.
Вообще-то, я уже начал движение в этом направлении. Когда, после своего фееричного заявления, я ходил
Так что откладывать ничего не собираюсь. Правда, Юлька об этом пока не знает.
Ничего. Скажу. Четырнадцатого, например…
Наконец-то мы остались одни!
— Продолжим? — я расстегиваю ее многострадальное платье. — Я знаю одну удобную позу… Нет, две. Три.
— А чего не пять? — смеется Юлька.
— Давай на подоконнике. Или на столе. Или…
— На кровати, как все нормальные люди.
— О! Я знаю! Давай повесим гамак…
74
— Это невозможно! — пищу я.
— Почему это? — недоумевает Михей.
— Это против законов физики и физиологии!
Мы лежим в гамаке, который он повесил в саду. Естественно, Медведь пытается не просто лежать. Укладывает меня то так, то сяк… неудобно! Он слишком большой и тяжелый, проваливается в гамак, я барахтаюсь на нем, но никак не могу устроиться.
— Подожди, подожди, вот так хорошо.
И мы в очередной раз со смехом вываливаемся из гамака на мягкую траву. Михей падает на меня, упираясь на локти и колени.
— Я так соскучился по тебе…
— В смысле? Мы уже несколько дней не расстаемся.
— Но до этого мы были порознь много лет!
— Да…
Я понимаю, о чем он.
У меня тоже ощущение, что мы были вместе когда-то давно. Может, в прошлой жизни? Потом надолго расстались, а теперь снова встретились. Я не верю в реинкарнацию. Просто Михей такой родной… И как я без него раньше жила?
Я не знаю о нем почти ничего. Очень мало фактов. Но все самое главное я знаю. Не умом — сердцем.
Ну, и телом, конечно… Там у нас вообще полная взаимная осведомленность и полное взаимопонимание.
После того, как мы страстно повалялись на траве, Михей успокоился. Больше не пытается идти против законов физики. Мы просто лежим в гамаке, укрывшись пледом и наблюдая, как на небе, одна за другой, загораются звезды.
— Я должен тебе кое в чем признаться, — вдруг говорит Михей. — Предупреждаю, тебе это не понравится.
— Ты женат и у тебя четверо детей? — спрашиваю я.
И понимаю, что затаила дыхание.
— Дурочка! —
— Нет?
— Я никогда не был женат и детей у меня нет.
— Вот и хорошо. Тогда в чем ты провинился?
— Я установил на твоей сумке маячок. Он до сих пор там.
— Что? Какой еще маячок?
— Такая мелкая штуковина в форме таблетки. Для слежения.
— Ты следил за мной?
— Да. Вокруг тебя вились десятки мужиков. Я хотел знать, где ты. Чтобы пресечь все их попытки.
— Ну ты…
— Редиска?
— Да…
Мы оба молчим. Я перевариваю информацию. Я зла на Медведя! Я не хочу, чтобы за мной вот так исподтишка следили. И чтобы мне не доверяли.
— Получается, что ты… способен на такое.
— Получается так, — искренне признается Медведь. — Я зверею от ревности.
— Мне это не нравится.
— Я понимаю.
— И что? Все равно будешь так делать? В будущем?
— Хотелось бы сказать, что нет. Но, если честно… я не знаю. Если вдруг когда-нибудь рядом с тобой нарисуется какой-нибудь хрен…
— С ума сошел! — восклицаю я.
— Всякое бывает. Жизнь долгая. А я бешено ревнивый. И в ревности способен на неадекватные поступки.
— Я, кстати, тоже. Бешено ревнивая.
— И местами неадекватная, — смеется Медведь.
— Если вдруг рядом с тобой когда-нибудь нарисуется какая-нибудь… хреновка… Я тоже за себя не отвечаю.
— Шкуру попортишь?
— Да! Причем тебе, а не ей.
Я не выдерживаю, и кусаю Медведя за губу. Он кусает меня в ответ. Мы рычим и грызем друг друга, как дикие звери. Но потом это переходит в щенячью возню.
— Ты сумасшедший! — шепчу я.
— Кто бы говорил…
— Я хочу еще кое о чем поговорить, — начинаю я. — Об Александре.
— Я найду его, — спокойно произносит Медведь. — С твоей помощью или без нее.
— Михей, не надо! — умоляюще шепчу я. — Пожалуйста.
— Юль, ты понимаешь, что я просто не могу спустить ему это с рук?
— Почему? Это было давно. Я все забыла.
— У тебя губы дрожали, когда ты мне об этом рассказывала.
— Я не хочу, чтобы ты попал в тюрьму из-за него!
— В тюрьму?
— Вдруг ты его покалечишь?
— Не вдруг…
— Или вообще убьешь!
— Убивать не буду. Просто объясню.
— Миша! А если я просто скажу… попрошу… А если я запрещу тебе с ним встречаться?
— Запретишь? — скептически повторяет он.
— Ну… — теряюсь я.
— Я все равно это сделаю. Котенок, я мужчина. Я сам решаю.
— А мое мнение…
— Очень-очень важно для меня. Правда. И я готов слушаться тебя почти во всем. Я буду подкаблучником, вот увидишь. И буду кайфовать от этого. Но это — как раз из области “почти”.