Медведь
Шрифт:
— Просто я газ. А ты тормоз.
— Что? Я, значит, тормоз? — обиженно дуется Кошка.
— В хорошем смысле. Я бегу впереди паровоза, а ты срываешься стоп-кран.
— Я поняла твою метафору. Но я не совсем тормоз. Я могу и газовать.
— О, да. Я знаю, что можешь. А ты теперь знаешь мою фамилию. Что-то изменилось?
Юлька пожимает плечами.
— Она тебе нравится?
— Хорошая. Тебе идет. Я чуть не спалилась, когда мама меня спросила… Еще и с кольцом засада!
— Разберемся, —
— Как? Зачем ты ляпнул про свадьбу? Вот что мы теперь будем делать пятнадцатого октября?
— А ты что предлагаешь?
— Ну, можно сказать, что мы поссорились… Они расстроятся, конечно, но…
— Так давай не будем расстраивать твоих родителей и сыграем пятнадцатого октября свадьбу.
Юлька отстраняется и смотрит на меня, как на сумасшедшего.
— Ты серьезно?
— Я серьезно.
Я встаю на одно колено. Достаю из кармана коробочку. И протягиваю ей кольцо.
— Юля… я хочу, чтобы ты по-настоящему стала моей невестой. Ты выйдешь за меня?
72
— Да, — говорю я.
Это слово само срывается с моих губ.
Я ошарашена. Я не верю в происходящее. Я не понимаю, откуда он… Где он взял кольцо? Когда он успел? Он что, заранее подготовился?
Предлагает мне руку и сердце… Так внезапно! Я вообще не ожидала.
Конечно, я сомневаюсь. И боюсь. И считаю, что все слишком быстро и преждевременно.
Но… я не могу ответить Михею: “нет”. Это просто невозможно.
Он надевает мне на палец кольцо.
— Ты сошел с ума! — шепчу я.
И смеюсь. Или плачу. Нет, это точно смех…
— Конечно, я сошел с ума. От тебя.
— Но это все… слишком быстро.
— Ты сказала: “Да”.
— Да…
Мы с Михеем обнимаемся, сидя на траве. Он целует меня. Я впиваюсь в его губы… И почему-то открываю глаза. И натыкаюсь на мамин взгляд.
Ой.
Оказывается, мои родители стоят рядом, на тропинке. С удочками и ведром, полным рыбы. И со смущенным видом.
— А мы уже это… собрались, — произносит мама.
— Кхе-кхе, — это папа.
Мы поднимаемся с травы.
— Михей сделал мне предложение, — говорю я.
И демонстрирую кольцо с бриллиантом.
— Мы знаем, — мама не понимает, о чем я.
А папа понимает.
— Только что? — спрашивает он.
— Ага, — говорю я.
Надоело врать! Да и незачем.
— Только что? — мама переводит непонимающий взгляд с Михея на меня и обратно.
— Примерно так я и думал, — произносит папа.
— Ты догадался?
— Я видел, какое у тебя было лицо, когда он сказал про свадьбу пятнадцатого
— То есть… свадьбы не будет? — растерянно спрашивает мама.
— Конечно, будет! — отвечает ей Михей.
— А кольцо у него все-таки было, — выдает дедуктивное умозаключение папа.
— Купил на днях, — кивает Михей. — Был наготове.
— Свадьба будет, — говорю я. — Но не в октябре. Когда-нибудь потом. Куда торопиться?
— Когда-нибудь потом? — Медведь скептически поднимает бровь.
— Хочу подольше побыть твоей невестой, — объясняю я.
— А женой?
— Женой я и так буду долго.
— Да… Но хотелось бы, чтобы этот момент наступил побыстрее.
— Бежишь впереди паровоза, — улыбаюсь я. — Бешеный газ.
— А ты все хочешь сорвать стоп-кран…
— Просто чуть-чуть притормозить. Я же тормоз.
— Ты моя тормозулечка! — шепчет мне на ухо Медведь.
Я смеюсь. И от его смешного слова, и от щекотки. Он целует мою шею, жарко дышит, и мне вдруг становится нечем дышать.
Родители куда-то исчезают. Мы остаемся вдвоем. Михей опускает меня на траву и оказывается сверху.
— Мы же не будем здесь…
— Будем.
— Ты серьезно?
— С такими вещами не шутят, — рычит он.
И зубами задирает мою футболку. Целует живот. Грудь. Пробирается под лифчик…
— Ой! — резко дергаюсь я.
— Что?
— Меня кто-то укусил. За попу.
— Что?! Твою попу могу кусать только я!
Я вскакиваю. Вижу, что по моим голым ногам стройными шеренгами шагают муравьи.
— Ты посадил меня попой в муравейник!
— Котенок, прости!
Он стряхивает с меня муравьев. Я пищу и прыгаю на месте.
— Они у меня в трусах!
Михей забрасывает меня к себе на плечо, задирает юбку, стягивает трусы, и шлепает меня по голой попе.
— Что ты делаешь?
— Сгоняю муравьев.
— Пошли отсюда! Они тут везде!
— Пошли.
И мы идем. То есть Михей идет. А я вишу на его плече, сверкая голой задницей.
— Прикрой меня!
Он накрывает мою оголенную часть ладонью. У него, конечно, огромная лапа, но…
— Платьем!
Михей останавливается у опушки леса. Опускает меня на траву. Я отбираю у него свои трусики и надеваю.
Мы стоим, смотрим друг на друга. Михей притягивает меня к себе, обнимает, гладит по всяким местам.
— Как там моя попка?
— Прекрасно.
— Хочу ее поцеловать.
— Не здесь же!
— Дома твои родители.
— Да…
Мы стоим. Молчим. Я уткнулась в его грудь и дышу его запахом. Здесь он особенно уместен — лесной, хвойный и немого цитрусовый.