Медведки
Шрифт:
Поэтому я занимаюсь фарфором. И стеклом. Никому не придет в голову подделывать, скажем, тарелку изготовленного в городе Буды обеденного кузнецовского сервиза за номером семьдесят восемь, поскольку хорошая подделка обойдется не дешевле самой тарелки.
Хотя скифские бляшки, конечно, гораздо романтичнее.
Надо будет сходить завтра на блоху.
«Гисметео» обещало, что утро будет солнечное, и не обмануло. Поэтому, а также ввиду предчувствия затяжной и дождливой
Я бродил меж чугунных подставок для утюгов, печных заслонок, резных дубовых накладок и тому подобных обломков кораблекрушения. В откинутой крышке «Ремингтона» спала беременная кошка.
Заглянул за угол, где обычно раскладывался Жора. Он, похоже, прогорал, поскольку решил наварить на соцреализме и накупил всяких сталеваров и доярок, писанных пастозными яркими мазками, а они никак не желали входить в цену. Давешнее блюдо (скорее всего конаково, модерн) я покрутил, но брать не стал. Дороговато все-таки.
— Ну и дурак, — сказал Жора, — у меня уже просили его отложить. Я для тебя придержал.
— Брось, не разводи. Будешь туда-сюда таскать, оно и кокнется.
— Я с колыбели никого не разводил, — обиделся Жора. — А вот ты, говорят, перекупщиком заделался. Говорят, работаешь на одного чудака.
— Я консультант по интерьерам, — сказал я сухо.
— С каких это пор ты в интерьерах разбираешься?
— Тут и разбираться не надо. Он корни ищет. Хочет, чтобы все было как у его покойной бабушки. Сервант, вазочки, слоники...
— У меня есть слоники, — обрадовался Жора. — Только дома. Хочешь, завтра принесу?
Я по глазам видел, что никаких слоников у него не было, но он надеялся, что перехватит их по дешевке у какой-нибудь старушки, из тех, что кварталом ниже торговали на разложенных газетках всяким барахлом.
— Не тревожь себя, — сказал я, — со слониками все в порядке. Их тут больше, чем в Африке.
Жора огорчился, но ненадолго. Он вообще не умел долго огорчаться. Наклонился и стал рыться в старом саквояже с изъеденной временем латунной застежкой.
— Может, ему это нужно? Уникальная вещь.
Жорины уникальные вещи, как правило, редкое дерьмо, которое он даже и на раскладку стесняется выставлять, так что я переминался с ноги на ногу в ожидании, когда можно будет распрощаться и двинуться дальше, и тут он вытащил из саквояжа бронзового Будду.
Будда был размером в два кулака, исцарапанный, но по-прежнему улыбался лунной равнодушной улыбкой. Никто еще ни разу не заказывал у меня тибетские приключения. Интересно, почему? Богатейшая же тема.
— Ну и? — спросил я, равнодушный подобно Будде. — Это что, эквивалент слоников?
— Старый же, — сказал Жора, — видишь,
— Ты чего, какие еще немцы?
— Оккупанты. Немцы в Тибет экспедицию за экспедицией отправляли, слыхал? Эта их мистическая разведка, как ее...
— Аненербе?
— Да. Они там место силы искали. Вот, могли же Будду привезти...
— Жорка, — сказал я, — ну что ты гонишь? Какая-нибудь старушка...
— Ну старушка. Ну и что? Может, она в Тибете жила?
— Да, — сказал я. — И ездила исключительно на белых слониках. Мадам Блаватская ее звали. Ну и сколько ты хочешь за этот предмет чуждого культа?
Жора назвал цену — не маленькую. Сметанкин, впрочем, ее потянет, другое дело, как бы он не подумал, что мы с Жоркой в сговоре и я раскручиваю его, Сметанкина, на дополнительные бабки. Поэтому я особенно горячиться не стал.
— Жорка, — сказал я, — вот этого не надо. Вот это ты накрутил раза в полтора где-то. Скинь.
— Да он дороже бы стоил, тут просто клейма нет. Это ж туземная работа, они клейма не ставили.
— А без клейма у тебя его не возьмет никто. Это ж лом, Жорка. Цветной лом.
— Двадцатые годы, — упирался Жорка.
— Вот именно.
Он плюнул и сбросил сотку. Я вздохнул и позвонил Сметанкину — Жорка неотрывно глядел на меня честными маслеными глазами.
— Да, — сказал Сметанкин. Он говорил жестко и быстро, и я подумал, что он, наверное, у себя в фирме или общается с ремонтниками.
— Тут Будда есть. Бронзовый. Вроде старый. Но без клейма. Брать?
— Да, — сказал Сметанкин.
— Не дешевый он.
Я назвал цену.
— Берите, — я слышал какой-то фоновый шум, голоса, и плотнее прижал трубку к уху, чтобы Жорка не слышал финальных переговоров, — деньги есть? Я потом компенсирую.
И отключился.
— Тебе повезло, — сказал я Жорке.
Жорка уныло смотрел, как я отсчитываю деньги. Похоже, он решил, что со Сметанкина можно было слупить и больше.
— Брось, — сказал я в утешение, — он бы у тебя так и валялся нетронутый. Немцы сейчас в моде. А Восток нет. Восток лет пятнадцать как сошел.
— Ну, полежал бы еще лет десять, — вздохнул Жорка, — может, вернулась бы мода.
— Да за десять лет что угодно может случиться. Не вей гнездо на громоотводе, ты же не птица Феникс.
— Точно. — Жорка примирился с упущенной выгодой. — Ты про Славика слышал?
— Нет. А что?
— Сгорел Славик.
— В каком смысле?
— В прямом. Дома сгорел.
— Да ты что?
— Говорил я ему, не продавай святого Христофора. Тем более так задешево. Пусть полежит. Ну и что, что в святцах нет, еще пара лет и раскрутится. К тому же от пожара предохраняет. А он продал. За копейку, считай, продал. Ну и вот... абзац Славке.