Медвежья кровь
Шрифт:
— Он не любит, когда его трогают, — пробормотала скованно девчонка, явно желая перевести тему в другое русло и сделать вид, что ничего не замечает.
Но она замечала.
Еще как замечала!
От этого ее кидало то в жар, то в холод, а я возвышался над ней и понимал, что будет чертовски тяжело объяснить ей, почему она должна переспать со мной, чтобы остаться в живых.
— Ладно. Пора возвращаться в дом. Скоро дождь усилится, — наконец проговорил я, зашагав прямо к ней и ощущая, как она вся сжалась,
Иля тут же подскочила, бросившись за мной.
— У тебя вся спина в крови!
— Там что-то разошлось, — пожал я плечами, хоть и чувствовал, что кровь продолжает струиться по телу и уже стекает по ягодицам и ногам. — Посмотришь, когда вернемся.
Она быстро закивала в ответ, и теперь в ее душе разливались умиротворение и безграничная любовь к пацану.
А еще благодарность. Мне.
От этого она чувствовала себя неловко и, кажется, несколько раз порывалась догнать меня, чтобы помочь идти и заговорить, но каждый раз останавливала сама себя.
Мне же не нужны были слова.
Достаточно было ее эмоций. Потому что они не лгали и были куда выразительнее любых фраз.
— Ты точно в порядке? — взволнованно спросила девчонка, когда мы вошли в дом через ту же дверь, откуда уходили, и я молча занес пацана в его комнату, пару раз споткнувшись на непривычных лестницах и чудом не улетев с них вниз, когда пытался спуститься.
— Не помру. Занимайся пока братом.
**************************
Это все была моя вина!
Целиком и полностью! И если бы не медведь, то жутко было бы даже подумать о том, чем вся эта история могла закончиться!
Мои руки до сих пор дрожали и были холодными, словно лед, когда я порывисто обняла брата, шумно выдыхая и отстраняясь до того, как он успел замычать и начать отбиваться.
Эдя не любил прикосновений к себе.
Научился терпеть, только когда его мыли, помогали одеваться или причесывали. Он не понимал, как порой хотелось прижать его к себе крепко-крепко и не отпускать.
Мой маленький лунный мальчик.
Он даже не понял, в какой был опасности и что медведь мог растерзать его. Настоящий медведь.
А мне до сих пор хотелось сесть на пол и просто разрыдаться.
От страха и облегчения оттого, что все закончилось благополучно.
Эдя был весь в грязи, но, по крайней мере, не сопротивлялся, когда я стянула с него верхнюю одежду, потому что снова увлекся любимыми машинами, растянувшись на полу.
Он ничего не заметил и продолжал вести себя как обычно, а я никак не могла начать дышать нормально.
Первым делом его нужно было вымыть в бане.
И медведя тоже.
Потому что теперь он был
Это было странно, но теперь я доверяла ему.
Действительно. По-настоящему.
Ведь он мог сказать, что не сможет помочь. Мог остаться лежать дома и не нестись через лес, чтобы затем драться с другим медведем, даже если ему самому при этом стало только хуже.
Это было благородно!
Может быть, зря я думала о нем изначально плохо?
По сути, я мало что знала о нем.
Почти ничего. Даже имени не знала.
Когда я спустилась на первый этаж, то первым делом принесла из подсобки молоток, длинные гвозди и просто заколотила вторую дверь, из которой смог выбраться Эдя.
А еще оба окна, которые были неподалеку. На всякий случай.
Медведя я нашла не на своем привычном месте у порога, где была его лежанка, а на кухне.
И снова я поражалась тому, насколько он спокойно и твердо ориентируется в пространстве, не видя при этом ничего.
Его глаза оставались неподвижными, только зрачок иногда то становился больше, то уменьшался.
А вот нос стал главным проводником в этом мире. И еще ни разу не подвел.
Медведь ел шмоток сала.
Крупный, длинный шмоток с большим количеством мясной прожилки, и, кажется, впервые за то время, что провел в моем доме, был безгранично доволен.
Так вот, значит, что запихала в мои руки та старушка, помимо трав.
Знала, как угодить больному!
— Может, тебе хлеба дать? — улыбнулась я, устало опускаясь на стул и глядя на то, как он только покачал головой, вгрызаясь своими клыками смачно и...по-звериному.
Странно, что и это меня уже не пугало в нем.
После того как я увидела его в другом обличии, медвежьем, кажется, в принципе меня можно было мало чем удивить!
Господи, какой же он был огромный!
И совершенно черный!
Только глаза оставались все те же, невероятные, сиреневые.
Я смотрела на него в обличии человека, но никак не могла выбросить из головы его в виде зверя, едва не поперхнувшись, когда медведь неожиданно замурчал.
Как большая кошка! Только намного громче и очень низко.
От этого звука у меня высыпали по телу мурашки, словно дрожь прошла по каждой клеточке тела.
— Нравится?
Медведь оторвался от смачного поедания сала и неожиданно сделал шаг ко мне, заставляя тут же напрячься и собраться на стуле, как бы спокойно и расслабленно я ни чувствовала себя до этого рядом с ним. Наедине. В одном сравнительно небольшом помещении.
— Очень необычно, — наконец кивнула я, с трудом подавив в себе желание встать и отойти от него подальше.
Я помнила, что он обещал не трогать меня.