Медвежья кровь

Синякова Елена

Мне казалось, что он и жевать перестал, но обернуться я себе не позволила.

В тот день, когда мы с мамой остались одни, без папы, то научились всему, что не могли когда-то сделать сами.

Жизнь научила.

Она заставила.

Поэтому баня была готова очень быстро. И брат прошлепал в нее по привычке в теплом плюшевом халате, но с любимыми машинками, когда в деревянном домике стало тепло, влажно и приятно запахло хвоей.

Мы старались научить Эдю всему, что может понадобиться ему в стенах дома.

Что-то

он запоминал лучше, что-то хуже.

Но воду братик любил, а потому мог часами плескаться, заодно моясь. Я же осторожно помогала ему, боясь лишний раз прикоснуться и спугнуть.

И пусть в бане мы могли проводить несколько часов, мне нравилось это время.

Казалось, что весь мир замирал, пока я могла сидеть рядом с моим лунным мальчиком, иногда касаясь его, чтобы он не заметил.

Гладила по волосам, убирала непослушную челку со лба. Любовалась им и мечтала о том, что настанет день, когда папа вернется и все у нас будет хорошо. Мы снова заживем счастливой семьей, которой нипочем любые трудности. На зависть и пересуды всех в округе.

Проплюхавшись в бане несколько часов, Эдя все-таки вышел и спокойно направился к себе играть дальше в любимые игрушки, но прямо на пороге меня ждал сюрприз.

Большой, волосатый, грязный.

И все такой же голый.

— Не хочешь мне помочь вымыться?

Медведь встал так, что я не смогла выйти из бани.

— Нет.

Он вскинул свои черные брови, чуть прищуриваясь, но глядя по-прежнему в одну точку:

— Так категорично?

— Да.

Медведь хмыкнул, но не спешил отойти в сторону и освободить мне дорогу.

Сразу было ясно, что выпускать меня из бани он не собирался.

И это было не слишком хорошей затеей, на которую я не собиралась поддаваться.

— Я болею вообще-то, если ты не заметила.

— Если смог сам дойти до бани, то уж не так сильно и болеешь, — парировала я, пытаясь понять, как можно пройти мимо этой горы из мышц, который для пущей убедительности своего болеющего вида тяжело прислонился к косяку двери. Правда, для этого ему пришлось пригнуться, ибо рост впечатлял, как и все остальное. — Себя вымыть точно сможешь.

— А если я ошпарюсь? Ведь это тебе придется лечить, помимо остального, еще и ожог. И тогда я точно еще долго не покину стен твоего дома.

Я только сдержанно выдохнула, в душе чувствуя, что сдаюсь.

Но не потому, что хотелось оставаться с ним, а потому, что на самом деле рассчитывала, что медведь уйдет в лес восвояси до того, как мама вернется со своей смены. Через неделю.

— Тебе ведь очень нужно, чтобы я ушел как можно быстрее?

— Да.

— Тогда прошу, — хмыкнул нагло медведь, делая приглашающий жест рукой в сторону парилки.

— Эдя останется в доме один!

— Если он выйдет за пределы своей комнаты, я скажу тебе.

Черт!

— Ладно, — буркнула я, стараясь собрать в кулак

всю собственную смелость, а еще напомнить себе, что в этой ситуации я была сугубо медсестрой, которая оказывала сугубо лечебную поддержку сильно больному. И явно очень хитрому.

5 глава

И все-таки я не верила, что поддалась ему и просто вошла в баню.

Вслед за огромным мужчиной.

Обнаженным мужчиной, черт меня дери!

— Кажется, ты не настолько дикий, как может показаться сразу, — пробормотала я, когда дверь за мной закрылась, погружая в удушливый пар бани, ароматы распаренного веника и геля для душа, который не вызывал раздражения у Эди и был едва ощутим.

Мне нужно было говорить. Не важно о чем.

Просто рядом с ним я чувствовала себя очень скованной…и смущенной.

Отводила глаза от его большого обнаженного тела и пока не могла представить, как буду прикасаться к нему.

— С чего ты взяла?

Медведь сел на скамью, втянув свои ножищи, из-за которых места больше просто не осталось.

— Тебя не пугает баня.

— Отчего она должна меня пугать?— хмыкнул он в ответ, а я только пожала плечами, даже если понимала, что он этого жеста не увидит. Но знала, что обязательно почувствует. Все, что нужно…и что не нужно тоже.

— Где моются такие же медведи, как ты?

Я снова не надеялась на то, что он ответит.

Просто все, что касалось его и подобных, всегда оставалось в тени, а все мои даже самые скромные вопросы оставались без ответов.

Но сегодня, кажется, на самом деле что-то изменилось, потому что он ответил. Снова.

Криво усмехнулся, чуть выгибая брови:

— В воде. Так же как и люди.

— У вас есть дома и бани?

— У нас есть реки и озера. Этого достаточно.

— А зимой?

— Нужно разбить лед — и вода в нашем распоряжении.

Я поежилась, даже передернув плечами от одной только мысли о том, как же будет холодно вот так купаться.

Медведь это, конечно же, почувствовал, тихо рассмеявшись и запрокидывая голову, чтобы добавить:

— Мы не замерзаем.

— Никогда?

— Никогда. У нас такая температура тела, что холод и мороз мы не ощущаем.

Я едва не споткнулась о его ноги, когда потянулась, чтобы смешать горячую воду с холодной и взять гель для душа и мочалку, ахнув:

— Так, значит, температура у тебя не от ран? Ты просто сам по себе горячий?

Улыбочка медведя была широкой и наглой, когда он проурчал в ответ:

— Я всегда горячий, девочка. И я рад, что ты наконец это заметила.

Я только поджала недовольно губы, не собираясь вступать в эту дискуссию, потому что и без того чувствовала себя жутко неловко и с каждой проведенной минутой в обществе наглого медведя думала о том, что он прекрасно справится и без меня.