Мефистон. Поход к Неумершим
Шрифт:
Наконец генерал остановился перед большой двойной дверью и подождал, пока часовые откроют ее, а затем повел всех внутрь.
Будучи известным криптеком, Ксхартех посетил немало миров-гробниц и потому, заметив, что стены украшает оружие, а пол покрыт геометрическими фигурами, догадался, что это тренировочная комната. Как только все оказались внутри, немесор махнул стражникам, чтобы те оставили их, и запер двери. После он повернулся, чтобы заговорить, но, прежде чем слова вылетели из его рта, Алахра бросилась вперед и ударила рукоятью меча Ксхартеха в лицо. Он опрокинулся на спину и заскользил
Хаттусил поднял глефу и кинулся в бой, но немесор Техерон ударил с удивительной скоростью, сбив телохранителя с ног.
В поисках источника света, который он мог бы использовать, разъяренный Ксхартех потянулся к одной из призм, закрепленных на одежде, но Алахра ловко перепрыгнула через всю комнату и выбила артефакт из его рук в затененную область.
— Эта призма бесценна! — воскликнул гелиомант.
— Ты лжец! — выпалила аристократка бесстрастным, монотонным голосом, обрушивая ступню ему на горло и приставляя кончик меча к его глазу. — Кто тебя послал?
— Вы работаете на лорда Сокара? — потребовал ответа немесор, пригвоздив Хаттусила к земле искрящей глефой.
— Кого? — Ксхартех никогда не слышал этого имени. — Я понятия не имею, кто такой Сокар.
— Лжец, — бросила Алахра, вдавливая острие клинка в глазницу Ксхартеха и наступая на металлические кабели у его горла.
— Ваше величество, — одернул аристократку немесор. — Фаэрон желает увидеть их в ближайшее время. — Он посмотрел на ее меч, скрежещущий по лицу Ксхартеха. — И правитель ожидает, что их одежды и оружие останутся невредимыми. Соответственно, если мы собираемся нарядить нашего криптека в оболочку этого, нельзя ломать линзы и оснащение гелиоманта, — иначе его величество может заметить подмену. Мы должны убить их чисто.
Алахра покачала головой:
— Фаэрон не заметит, даже если мы заменим их пустым стулом.
Пока он лежал, прижатый ступней наложницы, Ксхартех увидел для себя удобную возможность. Раз они намеревались обмануть фаэрона, то, возможно, не поддались его безумию.
— Вы хоть понимаете, какое мощное оружие у вас в руках? — Голосовые связки гелиоманта были раздавлены, и потому слова прозвучали как тонкий визг. — Оркестрион — это не просто бомба.
— Что тебе известно об оркестрионе? — спросила Алахра, чуть ослабляя давление на его горло.
— Мне кажется, вы и так уже осведомлены лучше, чем ваш регент, — промолвил он. — Этот аппарат способен на гораздо большее, чем от него хочет фаэрон.
— Это просто допотопный механизм, — ответила знатная особа. — Безделушка, оставшаяся с Войны в небесах.
— Оркестрион — последний в своем роде, — объяснил Ксхартех. — До меня доходили слухи о таких вещах, но я никогда не сталкивался с работающим экземпляром. Безмолвный Царь обнаружил оркестрион в последние дни войны и планировал использовать его против ведьм-альдари. Точная природа машины мне неведома, но она появилась на свет даже раньше, чем наши предки. Я лишь знаю, что оркестрион создает психическую пустоту, рассеивая эфирную энергию, к которой обращаются чародеи, и тем самым затуманивает их разум, лишая колдовского зрения. Это… — Ксхартех замолчал, заметив, что оба хенисских вельможи ловят каждое его
Алахра покачала головой.
— Лорд Сокар, должно быть, поведал тебе историю этой машины, — она снова приставила клинок к его глазу, — чтобы тебе было легче взорвать ее.
— Подожди, — вмешался немесор, все еще прижимая Хаттусила к полу. — Сокар верит каждому слову фаэрона — так зачем ему говорить этому криптеку, что оркестрион может сделать больше, чем хочет повелитель?
Алахра издала странный звук — не то жужжание, не то рычание — и отступила назад.
— Встань! — приказала она, махнув Ксхартеху мечом.
Криптек поднялся так, чтобы оказаться чуть ближе к его отброшенной в сторону призме.
— В тронном зале ты поклялся помочь его величеству запустить военную машину, — сказала Алахра. — Значит, ты хочешь помочь ему уничтожить коронный мир.
— А вы хотели бы чего-то другого, я так понимаю? — Ксхартех надеялся, что он прав.
Алахра посмотрела на немесора. Он пожал плечам:
— Мы все равно его убьем. Так что нет ничего плохого в том, чтобы сначала поговорить.
Аристократка еще немного понаблюдала за Ксхартехом, а потом выпалила:
— Да, я хочу большего, криптек. Я хочу восстановить дом Хениси и собираюсь использовать оркестрион для более важной цели. — Она подозвала гелиоманта к экрану и, набрав нужные символы на панели, вызвала проекцию звездной карты.
Солнца и туманности поплыли между ее лицом и головой Ксхартеха. Рваная рана растянулась от одного конца Галактики до другого, и Алахра провела пальцем по уродливому шраму.
— Эфирный шторм изгнал из этого региона буквально все.
— Цикатрикс Маледиктум, — кивнул Ксхартех.
— Что?
— Название, данное трансмерной прорехе низшими расами.
— Кем? Альдари?
— Империумом Человечества, ваше величество.
Она покачала головой.
— Прошу прощения, — ответил гелиомант, подходя ближе к утраченной призме. Теперь она находилась всего в нескольких шагах от него, и Ксхартех приметил, что она заряжена — очевидно, при падении нажалась кнопка включения. — Это не столь важно. Я говорил о людях.
По-прежнему направляя на него оружие, немесор Техерон позволил Хаттусилу подняться и подойти к ним.
— Он имеет в виду смертных, ваше величество, — подсказал телохранитель Ксхартеха. — Тех обезьян, что населяли эти системы до прихода эфирного шторма.
— А-а-а, — кивнула аристократка, оглядываясь на Ксхартеха. — Точно. — Она провела рукой по карте, описывая очертания разлома. — Паразиты, идущие по нашим следам. Мы столкнулись с ними даже здесь, на Морсусе. Эти животные освоили примитивное оружие. Мы сжигаем их мясо на церемониальных кострах. — Она холодно и безрадостно рассмеялась. — Мой ненаглядный думает, что среди обитающих на Морсусе животных есть и альдари — те самые ведьмы, с которыми мы сражались во время Войны в небесах, — и заставляет нас устраивать бессмысленные атаки, воображая, что он воюет с ними. Вся наша тактика продиктована его игрой в короны. Меня удручает такая пустая трата ресурсов, но, по крайней мере, мы оттачиваем боевые маневры и совершенствуем тактические приемы.