Мефодий Буслаев. Лёд И Пламя Тартара
Шрифт:
Двуликий протянул руку и с изящной легкостью извлек из воздуха свернутый в трубку пергамент.
– Что это? – спросила Ирка.
– Свидетельство того, что твой шлем, нагрудник и копье находятся у меня в закладе. И срок заклада истек.
Ирка не поверила. Двуликий нетерпеливо дернул головой, приказывая пергаменту развернугься у Ирки перед глазами. Краем глаза она зацепила слово «все мои доспехи» и маленькую, грустную подпись внизу.
Ирка торопливо взглянула на корабль, мысленно спрашивая, верить ли ей бумаге. Вода осталась спокойной. Проклятье, значит, подпись настоящая
– Не пытайся порвать! Это всего лишь копия, – дальновидно предупредил Двуликий Аа.
– Бред! Я не отдавала шлем в заклад! – крикнула Ирка.
– Разве я утверждал, что это сделала ты? Этосделала твоя предшественница, незадолго до своей гибели.
Ирка снова посмотрела на шар, и ей почудилось, что вода предупреждающе качнулась.
– Незадолго? – переспросила она.
– Хорошо. Это случилось ровно сто лет назад, – неохотно признала серебряная маска.
– Прямо-таки ровно? А заклад точно истек? – снова спросила Ирка, глядя на воду.
Вода вновь зарябила, но как-то совсем невесело.
– Срок истекает через три дня. И тогда же шлем переходит ко мне. Это что-то меняет?
Но все же Ирка ощутила, что Двуликий Аа смущен. Руна больно обожгла ей колено. Должно быть, собеседник упорно пытался пробиться в ее сознание.
– Зачем она это сделала? Зачем подписала? – спросила Ирка с тоской.
Она с трудом верила, что ее предшественница могла быть до такой степени неосторожной.
– Ей нужна была от меня услуга, – охотно пояснил Двуликий Аа.
– Какая услуга?
– Неважно. Моя часть договора выполнена. Теперь я хочу получить плату!
Голос Двуликого Аа прозвучал жестко. Ирка поняла, что правды она не услышит.
– Через три дня я приду за шлемом и за всем, что указано в договоре, – продолжал Двуликий Аа.
Ирка даже на воду не стала смотреть. Разумеется, придет.
– А со мной что будет? – спросила она. Двуликий хихикнул.
– Да ничего. Валькирия-одиночка перестанет существовать. Ты же вернешься на коляску, – сообщил он.
– На коляску? – спросила Ирка.
Голос ее прозвучал сдавленно. Воспоминания
о прошлом разом вернулись и хлестнули ее по глазам открытой ладонью. Она ослепла от боли и тоски.
– А куда еще? Ведь ноги ты утратишь вместе со шлемом. Ведь они, будем откровенны, не совсем твои. Да, тебя подштопали магией, но магия уйдет,
когда я заберу шлем. И не надо меня ненавидеть! Не я ставил подпись под соглашением. Я всего лишь требую, чтобы со мной расплатились.
Ирка молчала. Ей казалось, что в сердце у нее все замерзло. Мороз, от которого трескаются кости и глаза становятся стеклянными – и тут же рядом всепожирающее пламя. Типичный пейзаж Нижнего Тартара. Всего три дня и – коляска. Пауза тянулась бесконечно долго. Слышно было, как снаружи в стекло бьется мотылек. Чего он хотел, о чем мечтал? Попасть в лампу и сгореть?
Двуликий Аа внимательно наблюдал за Иркой.
– Откровенно говоря (но это, разумеется, сугубо между нами), шлем валькирии мне не особо и нужен. Да, конечно, я могу выгодно перепродать его, ну да что из того? Мы, древние, несправедливо забытые боги, не служим свету и
– Вы хотите сказать, что могли бы оставить шлем мне? – не поверила Ирка.
– Почему бы и нет? Людей всегда отличала от животных способность договориться, а уж богов-то и подавно! – охотно закивал Двуликий Аа.
Ирка недоверчиво взглянула на шар. Вода не рябила. Однако, несмотря на это, валькирия-одиночка не поверила Двуликому. Возможно, цена, которую он предложит, окажется слишком высока.
– Новая сделка? – спросила Ирка.
– Почему бы и нет? Сделки – это моя специальность. Шлем в обмен, скажем, на... – Двуликий запнулся, но скорее из кокетства. Он явно знал, что именно хочет попросить. – В обмен на дарх Арея!
– На дарх Арея? Зачем он вам? – удивилась Ирка.
Двуликий сделал рукой нетерпеливое движение. Сброшенная личина толстяка, висевшая в
воздухе у него над головой, конвульсивно повто-рила тот же жест. Она уже истаивала, размывалась и была едва видна.
– Какая тебе разница: зачем? Сделка есть сделка. Когда ты покупаешь в магазине ножик, тебя же не спрашивают, что ты им будешь резать: колбасу или соседей?
– Не спрашивают, – согласилась Ирка.
– Вот и дарх Арея мне нужен, потому что нужен. И потом, разве Арей не враг света?
– Враг, – хмуро признала Ирка.
– Вот и прекрасно! Я даю тебе возможность не только сохранить шлем, но и выслужиться перед светом. Решай, валькирия! По секрету могу сказать, что дарх может достаться тебе почти даром. У Арея крупные неприятности. У него и у всех его приятелей. Поэтому, если в руки тебе попутно свалятся бронзовые крылышки светлой, не упускай их. Я дам хорошую цену. Спрос на такие сувениры всегда стабильный. Главное, знать, что, где и кому предложить.
Ирка подумала, что с этим у него проблем не возникнет. Двуликий явно знал, где и кому.
– Если все так просто, почему бы вам не пойти и не взять у Арея дарх самому? – не без язвительности поинтересовалась Ирка.
Двуликий нетерпеливо мотнул головой.
– Если бы я мог сделать это сам, я не предла-гал бы тебе сделку. Так что, по рукам, валькирия? Клянешься? Согласен даже без подписи. Уж я-то знаю, кому можно верить.
Двуликий стащил с руки перчатку и протянул Ирке ладонь. Ладонь у него была удивительно гладкой, без единой линии. Ирка задержала на ней взгляд. Предупреждение Мамзелькиной свежим утопленником всплыло у нее в памяти.
– Руку жать не буду. Клясться тоже не буду, – отказала она.
– Как не будешь? КЛЯНИСЬ! – страшно возвысил голос Двуликий.
Его глаза полыхнули из-под маски – яростно, требовательно, нетерпеливо. Настойчивая ладонь тянулась к Ирке. Казалось, только распахнешь на миг пальцы и – все, рукопожатия уже не разорвать. Никогда.
– Клясться не буду. Но я подумаю, – сказала Ирка, опуская глаза, чтобы не ощущать назойливого давления бога торговцев и ростовщиков.
– Ты подумаешь? Да кто ты такая, чтобы думать? Жалкая калека, которой волею судьбы достались доспехи валькирии! КЛЯНИСЬ!