Мегафон
Шрифт:
Мисс Сейлор говорила гневным тоном, лицо ее побледнело от негодования.
— Пойдемте в контору, — сказал Каридиус. — Я думаю, Мирберг сумеет помочь вам.
Каридиус был возмущен, что шайка Канарелли поднимается по общественной лестнице так высоко, что добралась уже до Джима Эссери. Ему казалось вполне нормальным, что рэкетиры облагают данью и шантажируют разных куроводов, зеленщиков и докеров, но чтобы они хватали за горло его старого школьного товарища! Его уверенность в собственной неприкосновенности была поколеблена.
— Вы говорили о двух неприятностях? Какая же вторая? —
— Это я вам скажу в конторе, — ответила девушка более ровным, но вместе с тем более расстроенным тоном.
30
В кабинете Сола Мирберга на пятнадцатом этаже «Лекшер-билдинг» Каридиус рассказал своему компаньону о нападении шайки Канарелли на Джима Эссери.
Коротенький плотный адвокат удивил своих собеседников, воскликнув с явным удовлетворением:
— Прекрасно, превосходно! Знай я, что рэкетиры побили у вас окна, я сам послал бы за вами, мисс Сейлор!
— Почему? — спросил Каридиус.
— Я сейчас иду на совещание по поводу этого вопроса. Ваш случай, мисс Сейлор, один из тысячи. Они происходят во всем районе завода военного снаряжения. Жалобы поступали и в полицию, и в редакции газет, и на завод, но, разумеется, ничего не было сделано.
— Где будет это совещание?
— У Крауземана. А Канарелли я дам знать, что мисс Сейлор и Эссери — мои клиенты, и он исключит их лабораторию из своего списка.
— Кто будет участвовать в совещании?
— Крауземан, Канарелли и некий мистер Корли, представляющий Рэмбург-Норденскую компанию.
Мисс Сейлор насторожилась.
— Как вы сказали: от Рэмбург-Норденской компании будет некий мистер Корли?
— Совершенно верно, а что?
— Повидимому, компания подослала ко мне одного человека, он не хотел сказать, кто его послал… но я уверена, что это компания. По этому-то делу я и пришла переговорить с вами.
— Это был мистер Корли?
— Не знаю, он не хотел назвать свое имя.
— Что же ему нужно было от вас?
— Он хотел откупить мои права на процесс изготовления пороха, изобретенный мистером Эссери.
— И сколько он предлагал вам?
— Тысячу долларов.
— Что такое? — воскликнул пораженный Каридиус.
— Тысячу долларов, — повторила мисс Сейлор. — Он сказал, что представляет большую компанию, собирающуюся использовать мой метод, зарегистрированный под моим именем и находящийся в настоящее время в распоряжении Военного министерства. Он сказал, что даст мне тысячу долларов, если я откажусь от своих прав на изобретение.
Каридиус был возмущен до глубины души:
— Тысячу долларов! Какая беспримерная наглость. Просто неслыханно!
— Явление довольно распространенное, — заметил Мирберг. — Крупные компании нередко шантажируют изобретателей. Они пугают их затяжными судебными процессами и предлагают уплатить единовременно небольшую сумму. А что вы ему ответили, мисс Сейлор?
— Я сказала, чтобы он переговорил с моим поверенным.
— Правильно, — похвалил Каридиус.
— Кстати, — озабоченно спросил Мирберг, — где вы виделись с этим человеком?.. Надеюсь, не в лаборатории?
— О нет, я это учла. Я
Адвокат кивнул головой:
— Вы большая умница, мисс Сейлор.
Поразмыслив, Мирберг посоветовал мисс Сейлор принять любую сумму, какую ей удастся выжать из этого человека, потому что, если дело дойдет до суда, мало шансов скрыть настоящего изобретателя нового метода. А как только станет известно, что изобретатель — Эссери, его секрет автоматически перейдет в собственность Рэмбург-Норденской компании, и они совсем ничего не получат.
Остановившись на такой довольно безотрадной программе, все трое отправились на совещание к Крауземану.
В такси Мирберг нервничал. Хмурился, глядя в окно на уличное движение, на пешеходов и на мелькавшие мимо машины. Каридиус сочувственно поглядывал на миловидную молодую женщину, сидевшую между ним и Мирбергом. Он несколько раз с возмущением повторил: — Какой позор, что девушка, занимающая такое положение, как мисс Сейлор, подвергается преследованию со стороны рэкетиров.
— Это скоро кончится, — сказал Мирберг. — Что меня очень беспокоит — так это то, что Канарелли и его шайка подбираются к высшим деловым сферам. Шантажировать людей среднего класса довольно безопасно: они неорганизованны, почти не пользуются политическим влиянием и не имеют в своем распоряжении газет. Но деловые сферы всем этим располагают. С другой стороны, и для деловых сфер рискованно экспроприировать у рэкетиров их добычу. Обе эти руководящие силы Америки должны научиться уважать власть друг друга.
— Вы говорите так, словно одобряете рэкетиров, — сказала мисс Сейлор, бросая на адвоката удивленный взгляд.
— Я не одобряю и не осуждаю. Я просто констатирую факт, что у нас в Америке появилась новая общественная группа, заявляющая притязания на власть. В настоящее время она рассматривается, как уголовный элемент, но не забывайте, что почти все крупные американские плутократы и большие американские компании начинали свое существование с преступлений. Разумеется, когда они добились власти, они так подогнали законы, что перестали быть преступниками. Вот, например, Меррит Литтенхэм. Он на вполне законном основании выдал самому себе премию в миллион долларов из фонда Уэстоверского треста. Но ему не следовало забирать деньги вкладчика, умеющего постоять за себя. Вот, собственно, основной вопрос, ради которого созывается совещание.
Мирберг, пожалуй, углубился бы еще дальше в историю крупных американских состояний, но тут такси въехало в цветущий сад. Крауземан за счет города разбил перед своим домом сад, который цвел круглый год.
Все трое вошли в дом Крауземана, где их встретила служанка Калифорния. Адвокат справился, ждут ли их. Негритянка кивнула головой и сказала, что мистер Канарелли и какой-то другой мужчина уже тут. Она провела их в довольно темный холл, где стоял рыцарь в кованых латах, с мечом в правой перчатке. Калифорния постучала в дверь, выходившую в холл, и крикнула, что пришел мистер Мирберг. Густой голос Крауземана отозвался «Пусть войдет».