Мегамир
Шрифт:
Ногтев сидел за письменным столом такой же массивный, горовидный. Он до того привык ежесекундно бороться с чудовищной гравитацией — с момента рождения, когда покинул невесомость в околоплодной жидкости, — что, судя по его виду, даже не помнил о ней, гравитации.
— Здравствуйте, Аверьян Аверьянович, — сказал Кирилл, глядя на Ногтева с великим сочувствием, переходившим в жалость. — Как ваше здоровье?
Ногтев дослушал, пока система записывала голос мирмеколога и переводила в другой регистр, ответил досадливо:
— Мое
— Да как вам сказать, — помялся Кирилл, не зная, как заявить шефу, что жалеть надо вовсе не их. — Жизнь идет... Я к вам вот по какому поводу. Пора вернуться к идее экспедиции. Мы просчитали варианты. Полет на воздушном шаре наиболее экономичен, прост, безопасен. Мы разработали маршрут, наметили программу исследований.
— Как решаете проблему передвижения?
— Туда на циклонных ветрах, обратно — на антициклоне.
— Опасность?
— Не намного выше, чем здесь. Практически все время будем в воздухе. На воздушный шар захватим необходимое. Только птицы могут мешать, но мешок сделаем из прочной ткани, пропитанной репеллентом, разрисуем...
— Вы уверены, что обратный ветер доставит вас в ту же точку?
Кирилл уловил саркастическую нотку в голосе огромного начальства. Ногтев смотрел неотрывно, словно старался прочесть мысли мирмеколога.
— Мы поставили довольно габаритный пропеллер, — ответил Кирилл убеждающе. — А пропанового топлива берем с запасом, На обратном пути будем корректировать! Уверены, что попадем точно на это место, в десятку! Не просто в этот пень, а на середину пня.
Ногтев в раздумьи побарабанил пальцами по столу. Звук был такой, словно пронесся табун лошадей Пржевальского.
— Доказываете возможность автономии? Рисковая затея... Скажу откровенно, не нравится мне. Другим может не понравится еще более. Да-да, уже слышали про идеи Фетисовой.
Кирилл ахнул:
— Аверьян Аверьянович! Неужели такие идиоты есть еще на свете?
— Есть. Мне кажется, они собрались в нашей фирме. Если вас заподозрят, Кирилл Владимирович... Не лично вас, а колонистов, то могут быть приняты экстренные меры.
— Какие? — спросил Кирилл сдавленно.
— Цивилизация людей — очень молодая цивилизация, Кирилл Владимирович. У нас пока только две простейшие реакции на опасность. Убежать или ударить первыми. Ваша колония не такой уж большой зверь, чтобы от вас бежать... Вы знаете, когда вспыхивает эпидемия чумы, принимаются чрезвычайные меры. Санитарные!
Он тепло улыбался, но в Кирилла пахнуло зимой.
Через неделю Ногтев появился на экране еще более осевший, став похожим на пирамиду Хеопса, потемнел, выглядел изможденным.
— Кирилл Владимирович, — сказал он, его глаза блеснули из глубины темнеющих пещер, — чем-то вы все-таки Богу потрафили... Идею экспедиции удалось пробить на всех уровнях.
Кирилл
— А разве было не решено? Всю зиму гондолу оснащали, сами воздушный мешок склеивали...
— Это ничего не значило. Слишком многое поставлено на карту, могли отменить в любой момент... Ладно, к делу. Утвержден состав экспедиции. Не дергайтесь, Кирилл Владимирович! Ни вы, ни Мазохин — не суверенные князья. Решаем здесь. Из того состава, что предложили вы, исключен Васильев. Спокойнее, говорю снова... Фетисова под вопросом. Кирилл Владимирович, сверху виднее, как говорится в песне.
— То старая песня!
— В старых песнях великая мудрость... Знаю-знаю, что песня дурацкая, шуточная. Кирилл Владимирович, в этом деле есть целый ряд неучтенных вами факторов. Лучше вам о них не знать. К тому же здесь увязаны вопросы большой политики. Плюньте, не вникайте во все. Вы же ученый, у вас собственных дел хватает.
Кирилл вспыхнул. Ярость уже бурлила, но мирмеколог удержал резкие слова. Ногтев закончил осторожно, словно ступая по тонкому льду:
— И последнее, что меня огорчает особенно... Руководство экспедицией решено вам не поручать.
Кирилл задохнулся, будто от удара под дых. Лицо Ногтева было осунувшееся, усталое, и Кирилл заговорил медленно, стараясь не срываться на крик:
— Дело не во мне. Отправиться надо через месяц, потом нужного нам ветра не будет. Новый руководитель должен будет вникнуть в слишком многое. Такого человека я не знаю. А кого прочат в начальники? Мазохина?
Ногтев наклонился вперед. Отчетливо были видны его глубокие морщины, обвисшая сухая кожа. Кирилл вдруг понял, что железный Ногтев держится из последних сил. Гравитация ли, удары молний или болезни — но старый могучий дуб резко сдал, вот-вот рухнет.
— Еще не решено, — ответил Ногтев, и теперь Кирилл уловил нотку глубочайшей усталости, — еще не решили... Хуже другое. По ряду соображений, ничего не имеющих общего с целями экспедиции... руководителем намечено назначить человека из Большого Мира. Его пришлют дополнительно. С абсолютными полномочиями.
Кирилл даже не смог ответить, оглушенный, раздавленный. После долгой паузы, когда Ногтев смотрел на него в глубоком сочувствии, Кирилл спросил почти безразлично:
— Нет такого человека, который вошел бы в курс дела за месяц. А ему еще проходить курс восстановления. Это две недели!
Ногтев сказал тяжело:
— Решалось в самой высокой инстанции. Мало говорилось о науке, зато много о политике... И не только о политике. Экспедиция разрешена на этих условиях. Думайте, как выжить. Сверху дают общую стратегическую линию, а тактику избирайте сами. А если быть предельно честным, то наверху безусловно правы. Контроль за вашей деятельностью необходим. Про автономию и не мечтайте! В Большом Мире должны спать спокойно.
Еще через неделю в комнату Кирилла заглянул дежурный оператор: