Мегаполис Ленд
Шрифт:
– Не узнаешь? – спросил Зуриков, крутя в руке блестящий брелок.
На нем был привычный клубный прикид: серебристая майка и светлые джинсы с нашивками. Прическа немного пострадала: грязные темные волосы торчали дыбом, особенно на затылке. Седой Тополин шел, прихрамывая, и опирался на прочную трость. Его жилистое, но неумолимо дряхлое тело было облачено в старомодный коричневый костюм в духе семидесятых.
Настроение у обоих было приподнятым, как будто они не отправлялись на тот свет, а здравствовали все эти годы и ни о чем не переживали. Тополин казался бодрее. По нему невозможно было определить, что совсем
– Почему молчим? – вновь спросил Зуриков. – Али дар речи потерял?
Растерянный Стас с усилием отозвался:
– Вы же точно мертвы. Или у меня галлюцинации?
– Ха! Ты явно не в себе, Стасон, – усмехнулся Зуриков. – Обкурился?
– А профессора я сам в петле видел, – не верил своим глазам Пастарьев. – Ничего не понимаю.
– Любезный друг, – вступил в разговор профессор, – вот мы и нашли тебя. Я же говорил, наша встреча состоится при любых обстоятельствах.
Тени подошли вплотную, а Стас заворожено изучал их посмертные лики.
– Здорово! Вы здесь какими судьбами?
Зуриков спрятал брелок и ответил:
– Прогуливались по белу свету и решили тебя навестить. Нам-то не сложно, а тебе будет радостно с нами пообщаться, верно?
– А как вы узнали, что я здесь?
– А где бы ты был? Только здесь, это всем известно – всем, кто тебя знает. Это как дважды два, уловил? Ладно, не будем на этом останавливаться. Как жизнь?
– Полагаю, вы обо мне все знаете, раз нашли меня в этом парке, и наверняка догадываетесь, что я вам смогу сообщить. Не буду жаловаться, хватит. Приезжал тут один приятель, я думал, никогда его больше не увижу. Я расчувствовался от неожиданного свидания и признался ему в своих неприятностях, а вам плакаться не буду. Зачем вам мои проблемы? У вас своих хватает, лишние вам ни к чему. Вы-то как поживаете?
– У меня все путем, – начал Зуриков, – развлекаюсь и не думаю о последствиях.
– Я нормально, – ответил профессор, – здравствую пока. Думаю над научными загадками, а разгадать не получается.
– Так вы пошутили со своим повешением?
– Знаете, в таких вещах я никогда не шутил. Меня беспокоит другое: когда я вам смогу рассказать о своих блестящих догадках в генетике? Поверьте, это стоящее открытие. Я вернулся из экспедиции в Южную Америку, где собрал колоссальный материал, на несколько докторских диссертаций хватит. Но только где кадры? Кто будет их защищать? Некому! Лучшие представители российской науки перебрались за бугор, а те, кто остался, загружены своими работами. Им не по зубам мои фундаментальные исследования, а я не в состоянии заново защищать докторскую, это случается лишь один раз в жизни. Я ведь уже десять лет как наставник, только и делаю, что готовлю ведущих специалистов. Мне нужны подопечные, а где их взять?
– Подайте объявление, используйте Интернет, – предложил Стас. – Кто-нибудь откликнется, и будут вам подопечные.
– Предлагаете устроить кастинг? Это муторно, и на это нет времени. Соберется сброд со всей Руси-матушки, а мне его разгребай? Нет, я слишком стар для подобных утех. Мне нужны проверенные люди. Вот вы, Станислав, вроде смышленый малый, но – увы и ах! – по образованию гуманитарий, птица не того полета. А где естественно-научные перлы? Их нет. Даже наш Николай с
– Я затрудняюсь вам помочь, – признался Стас, – я ведь в этом не смыслю. Но, если вам будет приятно, можете мне рассказать, я выслушаю, – он слез с пенька. – Присаживайтесь. Вам будет удобнее, а мы с Колей постоим.
– Садитесь, садитесь, профессор! – поддержал Зуриков. – Мы вас слушаем.
– Вот охрыстень! – прищурился Тополин. – А дома ты меня отказывался слушать.
– В компании да на свежем воздухе – другой разговор, – объяснил Зуриков. – Даже комаров нет, чудеса.
– Верно, – кивнул профессор. – Эмигрировали, что ли, как наши научные кадры? Вы, Станислав, не натыкались здесь на комаров?
Стас огляделся и прислушался: летающих рядом кровососов и противного писка на удивление не было.
– Кажется, и в самом деле нет, – констатировал он. – Я просто забыл, что они существуют.
– Вот поэтому их и нет, – решил профессор. – Потому что ты о них забыл.
– Ты выкинул их из своей реальности, – добавил Зуриков.
– А вы тоже о них забыли?
– А мы не твоя реальность. Мы – сюрреальность, – загадочно произнес Николай и загадочно засмеялся.
Тополин одобрительно взглянул на него и погладил седую бороду:
– Умно, Коля, пять баллов. Ты делаешь внушительные успехи, твоя мама будет довольна. И зачем тебе этот вшивый авиационный техникум?
– Я люблю небо, у меня страсть к полетам.
– Брось, это твои домыслы! Тебе нужно учиться в МГУ. Вижу, биолог из тебя не получится, но коль уж ты изъявишь желание, я могу порекомендовать тебя. Проректор по учебной работе мой должник, я ему экзотические орхидеи привозил контрабандой. Он тебя зачислит, куда пожелаешь.
– Зачем? Я скромный парень. И старый коллектив бросать в падлу, придется заново чувачков окучивать. Короче, неохота.
– Ну, как знаешь, мое дело предложить.
Тополин уселся на пенек, неуклюже поерзал и прочно обосновался на нем, опершись на трость. Стас ущипнул себя за руку:
– И все-таки это странно! Ваше появление…
– Разве ты не рад нас видеть?
– Напротив. Только Груздевой здесь не хватало для полного букета.
– Груздевой? – переспросил Зуриков. – А вон она наверху полевые цветочки собирает. Там, у березки.
Стас поднял голову и посмотрел на гору, скрытую в тумане. На склоне холма прогуливалась тень тети Вали. Время от времени она наклонялась к земле и срывала цветы.
– Груздева не желает к нам спуститься? – осведомился Стас.
– Зачем она сдалась? – отрезал Зуриков. – Будет только ныть и жаловаться. Тебе не терпится? Сам потом к ней поднимешься.
– Нет, я тоже не горю желанием с ней общаться. Я подумал, вы вместе сюда пришли.
– Нет, мы сами по себе. Сюда ее мы не звали. Разве только ты.
– Я? Нет, я не звал, – покачал головой Стас. – Зачем она мне?
– Макар Андреевич, вы не звали ее? – спросил профессора Зуриков.
– Такая мысль мне бы точно не пришла, – ответил Тополин. – Дамочка не входит в круг моих близких знакомых. Видать, сама пришла на тебя посмотреть, хотела узнать, как ты, жив-здоров? Вон, босой стоишь! Искупаться решил?