Мэгги и Джастина
Шрифт:
Чарли не успел договорить, потому что Мэгги, уже входя в двери исследовательского центра, резко сказала:
— Отстань от меня.
Чарли замер на месте как вкопанный.
— Слушаюсь, мэм.
Она, действительно, была настроена серьезно, и Чарли не оставалось ничего другого, как оставить ее в покое. Он вернулся назад в машину и снова занял наблюдательный пост.
Мэгги направилась на обследование в отделение научно-исследовательского центра, которое занималось изучением мозговых опухолей.
После небольшой
Мэгги не слышала, как врачи, изучая показания приборов, озабоченно переговаривались.
— Да, похоже, у нее опухоль мозга.
— Как ты думаешь, с этим можно что-нибудь сделать?
— Не знаю. Похоже, опухоль поразила большой участок левого полушария.
— Может быть, попробовать предложить ей лечь на операцию?
— Томми, а ты возьмешься ее проводить?
— Пожалуй, нет.
— Вот видишь. Сколько ей лет?
— Пятьдесят шесть.
— Совсем молодая еще.
— Ну уж не совсем…
— Так что будем делать?
— А что здесь сделаешь? Сначала нужно поговорить хотя бы с ней.
— А почему она обратилась именно к нам?
— Она уже проходила предварительное обследование и кое-что знает.
— Как? Она знает, что у нее неоперабельная опухоль головного мозга?
— Да. Единственное, чего она не знает, — сколько ей осталось.
— Как ты думаешь, хотя бы год она протянет?
— Мне кажется, что ты излишне пессимистичен. По сравнению с результатами предварительного обследования можно сделать вывод о том, что последние два месяца опухоль не расширялась. Вполне возможно, что рост зараженных клеток прекратился.
— Да, звучит не очень оптимистично. То, что рост зараженных клеток прекратился, не значит улучшение состояния.
— В данном случае значит. Если состояние опухоли стабилизировалось, она вполне может протянуть еще несколько лет. Конечно, если исключить сильные нервные стрессы и переживания. Но если ее постигнет нечто подобное тому, что ей уже пришлось пережить, то боюсь, что она мгновенно угаснет.
— Что же ей порекомендовать?
— Главное — поменьше волноваться и беспокоиться. Хорошо, если бы за ней был организован квалифицированный уход. Где она сейчас живет?
— В загородной резиденции генерал-губернатора в Колд-Крик. Огромный такой домина, в пятнадцати милях от Канберры.
— У нее там есть медсестра или какая-нибудь няня?
— Кажется, у нее есть там какая-то сиделка.
— Может быть, нам следует порекомендовать ей своего человека? Все-таки квалифицированный уход для нее — самое главное.
— А согласится ли она? Говорят, что после смерти мужа у нее совсем испортился характер.
— Ну и что? Хорошая медсестра ей не помешает. Ладно, я сам переговорю с ней.
Один из врачей вошел в комнату, где находилась
Молоденькая медсестра снимала с нее датчики, сама же Мэгги выглядела бодрой и веселой.
— Миссис Уилкинсон, — обратился к ней врач, — я знаю, что вам уже известно о вашей болезни.
Она ничуть не удивилась.
— Да. Доктор, вы можете мне ни о чем не рассказывать. Я все знаю. Меня интересует только одно — сколько мне осталось?
Доктор замялся.
— Вот в этом и состоит проблема. К счастью, результаты обследования показывают, что размеры опухоли не увеличиваются. Это значит, что при надлежащем уходе вы можете жить достаточно долго. Самое главное для вас сейчас — избегать сильных нервных стрессов и переживаний. Вы теперь ведете спокойный, размеренный образ жизни, не так ли?
— Да.
— Я думаю, что под присмотром опытной медсестры, которую мы можем порекомендовать вам, вы сможете чувствовать себя вполне нормально. Я не хочу драматизировать ситуацию, поскольку для этого нет особенных оснований. Главное, чтобы вы знали — никаких нервов, никаких переживаний. Мы были бы вам очень благодарны, если бы вы находили время для ежемесячных обследований.
Мэгги поднялась с кушетки.
— Я буду приезжать к вам каждый месяц. А вот уж что касается волнений и переживаний, так уж увольте, это последнее, что у меня осталось. Я никак не могу превратиться в бесчувственную куклу. Можете присылать ко мне свою медсестру, но только раз в неделю. Я не хочу, чтобы она своим присутствием постоянно напоминала мне, что я больна. Нет ничего хуже, чем у себя дома чувствовать запах лекарств и видеть перед собой на туалетном столике горы пузырьков и таблеток. Вы хотите еще что-то сказать мне?
Врач развел руками.
— Ну что ж, миссис Уилкинсон, если вы считаете, что квалифицированный медицинский уход вам не нужен… — обиженно протянул он.
Мэгги уже одевалась.
— Я так не считаю, — сухо сказала она, — но я себя буду чувствовать больной в больнице. К тому же чем мне может помочь ваша медсестра? Она наверняка даже в гольф играть не умеет. Ладно, доктор, спасибо за совет.
Чарли, Джеф и Боб сопровождали автомобиль Мэгги до самого дома. Однако Чарли поразился происшедшей с Мэгги перемене. Она входила в здание медицинского центра решительной, бодрой походкой, а вернулась ссутулившись и шаркая ногами, как настоящая старуха.
Чарли догадывался, что это означает, но Мэгги в очередной раз не пожелала с ним разговаривать.
Вечером она сидела у камина, задумчиво глядя на огонь. Раздался тихий стук в дверь.
— Войдите, — негромко сказала она.
Это была Джейн Гарфилд. На ее лице сияла такая радостная улыбка, что, казалось, ей увеличили жалование. В руке секретарша держала небольшой голубой конверт с наклеенной на нем экзотической маркой.
— Это от вашей дочери, — сказала она, протягивая Мэгги письмо.