Мэгги и Джастина
Шрифт:
По телевизору показывали кадры хроники важнейших политических событий последних лет. Американские авианосцы с ядерным оружием на борту заходят в Мельбурн. Демонстрации противников войны во Вьетнаме. Студенческие волнения. Демонстрации аборигенов в защиту своих прав. Фермеры, в знак протеста против ценовой политики правительства сбрасывающие в море целые грузовики фруктов и овощей. Демонстрации противников абортов и насилия над животными. Выступления феминисток в защиту прав женщин. Открытие нового театра
Мэгги раньше не видела этих кадров. Она сама была участником этих событий, и ей никогда в голову не приходило, как это может выглядеть со стороны.
Разбегающиеся в панике люди, сотрудники службы безопасности и полицейские, которые загораживают собой тело пострадавшего, мечущиеся по пирсу машины. Шум, визг. А вот и она сама. Вот она падает в обморок на руки…
Мэгги явственно рассмотрела лицо Чарльза Конти, который держал ее на руках. Да, действительно, она совершенно забыла об этом.
Затем показывали церемонию похорон Джозефа Уилкинсона, где среди стоявших в первых рядах Мэгги снова увидела Чарли. Он плакал, словно ребенок, размазывая руками катившиеся из глаз по щекам слезы. Он плакал…
Мэгги почувствовала, как у нее наполняются слезами глаза. Будучи не в силах наблюдать за этим, она сделала несколько крупных глотков виски и отвернулась, уткнувшись лицом в подушку…
Но это продолжалось недолго. Словно вспомнив о чем-то, Мэгги вскочила с постели, выключила телевизор. Остановившись у окна, подняла занавеску.
Хотя на улице было совсем темно, она сумела разглядеть стоявший на дороге перед закрытыми воротами особняка в Колд-Крик, черный автомобиль. Наверняка он там…
Торопливо набросив на себя длинную теплую куртку, она спустилась вниз и вышла на улицу.
Сегодня вечером у Чарли было дежурство. Джеф должен был сменить его только в семь утра.
Чтобы не уснуть ночью, Чарли приготовил пол-литра крепкого черного кофе, который захватил с собой в термосе.
Было уже десять часов вечера, когда он решил выпить кофе и достал термос. Отвернув крышку, он аккуратно поставил ее на приборную доску машины и, стараясь не расплескать горячий, как кипяток, кофе, стал наливать его в чашку.
В этот момент раздался стук в дверцу автомобиля, и Чарли, вздрогнув от неожиданности, выронил термос.
— О черт! — заорал он, когда горячий кофе полился ему на брюки.
Распахнув дверцу, Чарли, как ошпаренный, в буквальном смысле, выскочил на холодный воздух.
Возле машины стояла Мэгги.
— Вот черт, — снова выругался Чарли, — так же до смерти напугать можно.
Мэгги в растерянности отступила на шаг назад.
— Я совсем не хотела этого, — честно призналась она.
Чарли размахивал
— Вы видите, я на себя весь кофе разлил. Он, между прочим, горячий! У меня, наверное, ожоги на ногах будут.
Мэгги страдальчески поморщилась:
— Мне очень жаль, но я действительно этого не хотела. Я не думала, что ты так напугаешься.
Чарли принялся отряхивать мокрые брюки.
— Не хотели, а сделали, — уныло разглядывая коричневые пятна, протянул он. — Откуда вы вообще взялись?
Она махнула рукой в сторону дома:
— Из этих ворот. И вообще, если тебе не нравится мое общество, — она приняла обиженный вид, — я немедленно вернусь через них назад.
С оскорбленным видом она зашагала к открытым воротам, правда, не слишком быстро, как бы оставляя Чарли шанс загладить свою вину.
И он воспользовался им.
— Миссис Уилкинсон, — воскликнул Конти, — простите меня, подождите.
Он бросился за ней.
— Подождите, прошу вас. Послушайте, я был не прав.
Она по-прежнему шагала к дому, но уже медленнее.
— Во многом, — нравоучительно подняв палец, сказала Мэгги.
— Да, во многом, — признался Чарли. — Я был не прав. Из-за меня вы отказались от охраны.
— Вот тут вы были максимально правы, — возразила Мэгги. — Налогоплательщики знают, сколько денег тратится на все это? Чарли, подумай сам — зарплата такому количеству народа, машины, средства связи, квартиры, рабочее время. Это же идиотизм какой-то!
Возразить на это было трудно, но Чарли все-таки попытался:
— Одну минуту, миссис Уилкинсон. Вы не могли бы все-таки выслушать меня?
Она равнодушно отмахнулась:
— А что ты можешь мне сказать?
— Подразделение охраны вернется, я отвечаю за свои слова.
Это ничуть не обрадовало Мэгги.
— Нет, не надо. Даже не думай об этом. Даром, что ли, я звонила премьер-министру?
— Но ведь вы вышли на улицу для того, чтобы спросить меня о чем-то, — решил прибегнуть к последнему аргументу Конти. — Так о чем вы хотели спросить меня? Говорите.
Мэгги мельком взглянула на него.
— Я хотела спросить у тебя, Чарли, не хочешь ли ты выпить со мной чашечку кофе.
Она едва заметно улыбалась, входя в открытые ворота. Лицо Чарли тоже украсила широкая улыбка.
В такой поздний час на кухне дома было пусто.
— Вы разрешите, я сам сварю кофе? — предложил Чарли.
Она пожала плечами:
— Хорошо.
Мэгги уселась за стол на кухне и, подперев подбородок обеими руками, стала, не сводя взгляда, смотреть на своего молодого визави. Чарли стал рыться в многочисленных коробках и банках, разыскивая молотый кофе. Наконец ему удалось обнаружить то, что он искал, и Чарли принялся сыпать кофе в чашку.