Мэгги и Джастина

Кэролайн Джуди

После возвращения в Колд-Крик Чарли стали раздражать выходки Мэгги. Похоже, что она опять начинает капризничать.

Чарли постучал в дверь громче и крикнул:

— Кушать подано!

Долгое молчание за дверью уже начало бесить его, и Чарли потянулся за пистолетом — нет-нет, не для того, чтобы выстрелить — он просто собирался сунуть его в кобуру и уйти.

Однако в этот момент раздался приглушенный голос Мэгги:

— Входите.

Чарли распахнул дверь и осторожно вошел.

В просторной комнате

с наполовину приспущенными занавесками на окнах, несмотря на то, что был разгар дня, царил полумрак. Было видно, что хозяйка этой комнаты ведет размеренный и в чем-то даже сонный образ жизни.

Когда Чарли вошел, в комнате стояла почти полная тишина, нарушаемая только шуршанием ножниц, которыми Мэгги резала бумагу.

Она сидела в дальнем углу спальни за небольшим письменным столом с включенной настольной лампой. Даже не подняв глаза на Конти, который стоял перед ней с подносом в руках, она сосредоточенно продолжала заниматься своим делом.

Кровь снова начала закипать в жилах итальянца. Он шумно засопел, но пока еще сдерживался и, теряя последние остатки терпения, стоял с подносом перед письменным столом.

Мэгги внимательно разглядывала газету, из которой затем делала вырезки.

Чтобы привлечь к себе внимание, Чарли несколько раз кашлянул. Казалось, Мэгги не обращала на него ни малейшего внимания.

На ней был теплый домашний халат, который она время от времени запахивала, озабоченно поглядывая в сторону окна.

Наконец Чарли надоело стоять, и, придерживая поднос одной рукой, второй он снял со стола какую-то папку и довольно небрежно бросил ее на располагавшуюся рядом со столом широкую постель.

Он не заметил, как Мэгги, немного повернув голову в эту сторону, сверкнула глазами. Правда, она не сказала ни слова, делая вид, что продолжает заниматься своим важным делом.

Чарли недовольно засопел и, оставив поднос с едой на письменном столе, развернулся и, демонстрируя хладнокровие и сохраняя достоинство, направился к двери.

Сделав несколько шагов, он услышал за спиной тихий голос, в котором, однако, звучали нотки вызова:

— Чарли, дорогой…

Он остановился и, не оборачиваясь, сказал:

— Да, мэм.

— Будь добр, повернись ко мне, — негромко, но настойчиво сказала она.

Чарли повиновался.

— Я слушаю вас, миссис Уилкинсон.

Не поднимая головы, она сказала:

— Мне показалось, что одна из моих вещей исчезла со стола. Будь добр, верни ее на место.

Чарли снова тяжело засопел, но был вынужден повиноваться.

— Слушаюсь, мэм, — сказал он сдержанно.

Он подошел к постели и, наклонившись, взял папку, возвращая ее на прежнее место.

Мэгги едва заметно прищурилась.

— Молодец. Хороший мальчик, — с демонстративной снисходительностью сказала она.

Желваки заиграли на скулах Конти, однако он не дал волю нервам и, не сказав

ни слова, опять направился к двери.

— Ну, что? В Канберре еще помнят обо мне? — с некоторой долей насмешки спросила она, когда он уже подходил к двери спальни. — А то мне показалось, что все забыли о том, кто я такая.

Чарли был готов броситься на эту несносную старуху и в лучшем случае выбросить ее из окна, а худшем — он даже не хотел об этом думать.

Он так мечтал, что эта работа закончилась и он получит новое назначение… Однако возвращение в Колд-Крик сломало все его планы. При всех его добрых чувствах по отношению к этой даме, он уже больше не мог терпеть. С каждым днем, который проходил после смерти Джозефа Уилкинсона, Мэгги становилась все более несносной.

Чарли не знал о том, что подобные качества характера проявлялись у нее уже давно, еще после смерти Ральфа и Дэна. Уже тогда она донимала своих братьев мелочными придирками и совершенно необъяснимыми капризами. Похоже, что теперь, оставшись одна, она решила отыграться именно на нем, Чарльзе Конти.

Бог мой, за что такое наказание? Неужели у нее больше нет никаких других развлечений, как донимать его всякими глупыми и бессмысленными выходками вроде этой?

Повернувшись возле порога, Чарли, уже не скрывая своего раздражения, сказал:

— Я очень уважаю вас, миссис Уилкинсон. Вы действительно женщина, достойная восхищения. Однако мне не понятно — почему вы выбрали именно меня? По-моему, эту роль мог бы исполнить любой другой человек.

Мэгги отложила в сторону ножницы, сняла висевшие на носу очки и, внимательно посмотрев на Чарльза, проронила:

— Потому что ты мне нравишься.

Чарли поднял брови.

— Вот как?

— Да, — спокойно ответила она, откидываясь на спинку кресла. — Более того, я даже несколько обижена из-за того, что ты собирался удрать от меня. С твоей стороны, по-моему, это просто неприлично.

Чарли сцепил руки, чтобы Мэгги не было заметно явных признаков волнения, которое он испытывал.

— Я совершенно не хотел задеть ваши чувства, — опустив глаза, сказал Конти. — Однако, позвольте мне сказать, миссис Уилкинсон… Но… мое… задание… здесь… закончено… Здесь… И я бы хотел для продолжения карьеры вернуться в столицу.

Все-таки волнение дало себя знать, и свои последние слова Чарли сопроводил решительным жестом рукой.

Мэгги недовольно покачала головой и, отодвинув в сторону газеты и сделанные из них вырезки, поднялась из-за стола.

— Насколько я понимаю, — сказала она, — столица — это тупик с точки зрения карьеры. Нет, ну разумеется, если ты хочешь делать деньги, тогда, конечно, тебе надо отправиться туда. Но я уверена, что в твоем случае все обстоит совершенно иначе.

Она вышла в маленькую комнату рядом со спальней и продолжала говорить оттуда: