Мэгги и Джастина
Шрифт:
Белинда, которая скептически взирала на собравшихся в гостиной болельщиков, уже собиралась выйти на улицу, однако, увидев в окно, как к дому направляется Чарли Конти, изменила свои намерения. Она дождалась, пока он войдет в дом.
— Привет, — сказала Белинда.
Конти хмуро закрыл за собой дверь.
— Здравствуй, — без особого энтузиазма сказал он.
Белинда скептически сложила руки на груди и, едва заметно улыбнувшись, сказала:
— Она хочет тебя видеть.
Чарли непечатно выругался, заставив покраснеть
— Извини, — тут же сказал он, — по-моему, она начинает понемногу сходить с ума. Я ведь только что был там. Ну что еще ей от меня надо? Какого черта она меня достает?
Белинда вздохнула.
— Ну ладно, не стоит так нервничать. Все-таки ее можно понять. Одинокая женщина, у которой все осталось в прошлом. Ей надо на ком-нибудь отвести душу.
Чарли экспансивно взмахнул рукой.
— Да ну ее к чертовой матери! Она уже кривляться передо мной начинает, что это за ерунда?
Привлеченные шумом в прихожей, из гостиной выглянули Бобби и Джеф.
— Что ты так нервничаешь? — спросил Боб.
Чарли недовольно фыркнул:
— А что мне, по-твоему, прыгать до потолка от радости? Мне, наверное, больше нечего делать, как выполнять капризы этой старухи.
Бобби глуповато улыбнулся.
— Слушай, а что ты здесь вообще делаешь? Какого черта ты вернулся? Тебя ведь вроде отозвали назад, в столицу?
Чарли недовольно наморщил лицо.
— Да? Это по-твоему. А вот она считает совсем по-другому.
— Как это?
— Ты знаешь, что она сотворила? — едко сказал Конти. — Эта старая дура позвонила премьер-министру и, ни капельки не стесняясь, попросила его, чтобы меня оставили здесь, в Колд-Крик, на срок еще одной служебной командировки. И знаешь, сколько продлится эта командировка?
Боб пожал плечами:
— Сколько?
— Два года.
Бентон и Чендлер одновременно присвистнули от изумления.
— Вот это да! Похоже, что ты действительно пришелся ей по сердцу, если ради тебя она звонила самому премьер-министру и просила, чтобы ты остался здесь аж на два года.
Чарли сокрушенно покачал головой.
— Да, именно так она и говорит. Я, видите ли, нравлюсь ей. Что это за чушь?
Бобби развел руками:
— А чему ты удивляешься? Никто ведь не знает, что у нее на уме. Она может попросить даже целый айсберг.
— И что, ты считаешь, что правительство Австралии доставит сюда айсберг? — ухмыльнулся Чарли.
Бобби, который был парнем попроще, чем Чарли, снова бессмысленно улыбнулся.
— Да Бог ее знает. А вдруг из уважения к ней и такое сделают.
Он вдруг подмигнул своему напарнику.
— Слушай, Чарли, надеюсь, она не сказала тебе, что я ей тоже нравлюсь?
Обрадовавшись собственной шутке, Боб громко расхохотался и, пошарив по карманам, достал пачку сигарет.
Чарли подошел к окну и с плохо скрытой ненавистью посмотрел на окна второго этажа особняка,
— Не расстраивайся, Чак, это не самое худшее, что может быть в жизни. Смотри, мы здесь неплохо устроились. Телевизор есть, места здесь отличные, целыми днями можно в бейсбол играть. Там, кстати, идет матч между сборными Виктории и Квинсленда. Посмотреть не желаешь?
Это выглядело такой явной издевкой, что Чарли не выдержал и с чисто южной экспансивностью всплеснул руками:
— Да ну вас всех к черту! Вместо того, чтобы заниматься нормальным делом, я вынужден сидеть в этой дыре. Между прочим, время идет, и мою карьеру за меня никто не сделает. А тут я только трачу время понапрасну. И вообще, чему ты улыбаешься?
Последние слова он уже проорал. Улыбка медленно сползла с лица Бобби Бентона, который растерянно отступил на шаг. Сигарета по-прежнему торчала у него в зубах, и тонкая струйка голубоватого дыма поднималась к потолку.
— Да прекрати ты! — в сердцах выкрикнул Чарли, выхватил сигарету изо рта своего напарника и вышвырнул ее в открытую форточку.
Тот обиженно отступил, хлопая глазами.
— Ну ладно, ладно, — тут же извиняющимся тоном сказал Чарли.
Он снова вернулся к той теме, которая по-настоящему волновала его.
— Да, конечно, я хотел, чтобы меня назначили на новую работу, хотел, чтобы вместо меня приехал кто-нибудь новенький. Но ведь она же меня не отпустит!
Конти так разнервничался, что забыл о том, что хозяйка дома просила его подняться наверх.
Он мерил шагами небольшую прихожую, очевидно пребывая в полнейшем отчаянии. Его угнетала настоящая безысходность. Белинде даже пришлось напомнить своему напарнику о том, что ему сейчас необходимо сделать.
— Чарли, — издевательски улыбаясь, сказала она и ткнула пальцем на окно спальни Мэгги Уилкинсон.
Конти сморщился, как от зубной боли.
— Ну ладно, ладно, — проворчал он, — сейчас иду.
Он уже открывал дверь на улицу, когда из гостиной, словно ошпаренный, выскочил Джеф Чендлер.
— Эй, ребята, скорее сюда! — воскликнул он.
— Что случилось?
Белинда, Чарли и Боб бросились в гостиную. Трансляция бейсбольного матча была прервана, и показывали хронику событий, совсем недавно происшедших в одном из бедных пригородов Сиднея. Здесь жили в основном иммигранты — переселенцы из Африки и Азии. Особенно много было тут вьетнамцев, которые подались в Австралию после того, как началась война между Северным и Южным Вьетнамом. Этот район Сиднея был известен тем, что здесь была наиболее высокая в Австралии преступность, а также постоянными волнениями и беспорядками, происходившими среди новоиспеченных жителей Австралии, которые вечно были чем-то недовольны.