Мегрэ и дело Наура
Шрифт:
— В котором часу она начинает работу?
— Точного времени ей не установили…
Мегрэ тщетно старался отгадать, что скрывалось за этим гладким цвета слоновой кости лбом горничной, которая слегка улыбалась, глядя на него.
— Скажи ей, что она может идти завтракать и что ей не разрешается уходить из дома. Когда Лапуэнт перевел эти указания, Нелли сделала небольшой книксен, на манер воспитанницы пансиона, и безмятежно направилась к лестнице.
— Она лжет, шеф…
— Почему ты так считаешь?
— Она говорит, что этой ночью
— Я хочу, чтобы ты взял машину и поехал к доктору Пардону, на бульвар Вольтера. Покажи ему фотографию, которая находится внизу, на письменном столе…
В комнате стоял телефон. Когда он зазвонил, Мегрэ снял трубку и услышал два голоса, один — судебно-медицинского эксперта, другой — Уэни.
— Да, — говорил секретарь, — он еще в доме…. Сейчас я скажу ему…
— Не стоит беспокоиться, господин Уэни, — вмешался Мегрэ. — Положите, пожалуйста, трубку.
Три аппарата, один из которых находился в комнате секретаря, были, таким образом, подключены к одной и той же линии.
— Алло, это Мегрэ…
— Это Колинэ… Я только что начал вскрытие и подумал, что вам сразу нужно сообщить первые результаты… Это не самоубийство…
— Я никогда этого и не предполагал…
— Я тоже, но теперь мы уверены в этом полностью… Я не специалист по баллистике, но, думаю, пуля, обнаруженная, как мы и предполагали, в черепной коробке, выпущена из оружия среднего или крупного калибра — 7,32 или 45. Считаю, что расстояние составляло от трех до четырех метров. Череп треснул…
— Время смерти?
— Для окончательного заключения мне нужно знать, когда убитый последний раз принимал пищу, а для этого необходим анализ внутренних органов…
— А приблизительно?
— Середина ночи…
— Благодарю вас, доктор…
Лапуэнт уже вышел из дома, и было слышно, как он заводил двигатель своей машины.
Двое мужчин внизу говорили на чужом языке, как потом понял Мегрэ, — арабском. Он спустился по лестнице и встретился в коридоре с Уэни, беседовавшим с незнакомцем. Квартальный инспектор, наблюдавший за ними, не решался вмешаться.
Приехавший был похож на Феликса Наура, но выглядел старше, был выше и более худощав. Его темные волосы серебрились на висках.
— Господин Пьер Наур?
— Вы из полиции? — спросил его собеседник недоверчиво.
— Комиссар Мегрэ, начальник бригады уголовной полиции.
— Что случилось с моим братом? Где его тело?
— Он убит этой ночью выстрелом в горло, и его тело отправлено в судебно-медицинский институт…
— Я могу его видеть?
— Да, в скором времени.
— Почему не сейчас?
— Потому что идет вскрытие… Входите, господин Наур…
Комиссар какое-то время колебался, приглашать ли Уэни в кабинет, но потом
— Вы не подождете в своей комнате?
Уэни и Наур посмотрели друг на друга, и Мегрэ не прочел в глазах брата убитого никакой симпатии к секретарю. Когда дверь закрылась, банкир из Женевы спросил:
— Это произошло здесь?
Комиссар указал на большое пятно крови на ковре, и его собеседник какое-то время хранил молчание, как если бы тело все еще находилось в комнате.
— Как это случилось?
— Пока ничего не известно. По-видимому, он ужинал в городе, и после этого его никто уже не видел.
— А Лина?
— Вы имеете в виду мадам Наур?.. Ее горничная утверждает, что она тоже не ужинала дома и что она не вернулась.
— Ее здесь нет?
— Ее постель не разобрана, и она забрала с собой вещи… Что касается Пьера Наура, то он не казался удивленным.
— А Уэни?
— Он был в игорном клубе на бульваре Сен-Мишель и якобы записывал там номера до часа ночи. Когда Уэни возвратился, то не пытался выяснить, дома ли его хозяин, а поднялся сразу в свою комнату, чтобы лечь спать… Он ничего не слышал…
Они сидели друг против друга. Банкир машинально вынул из кармана сигару, не решаясь закурить ее, возможно, из уважения к умершему, хотя тела здесь уже не было.
— Я обязан задать вам несколько вопросов, господин Наур, и прошу извинить меня за возможную бестактность. Вы были в хороших отношениях со своим братом?
— В очень хороших отношениях, хотя мы не часто виделись.
— Почему?
— Потому что я живу в Женеве, и если уезжаю, то чаще всего в Ливан… Что касается брата, то у него не было особых причин ездить в Женеву… У него не было там никаких дел.
— Уэни заявил, что у Феликса Наура не было никакой профессии…
— Это правда и в то же время неверно… Я полагаю, господин Мегрэ, что, не дожидаясь следующих вопросов, мне стоило бы сообщить некоторые сведения, которые позволят вам лучше понять ситуацию… Мой отец — банкир в Бейруте… Вначале его дело было очень скромным и предназначалось, для финансирования импорта и экспорта — ведь именно через Бейрут проходит вся продукция для Ближнего Востока…
Он решился наконец раскурить сигару. Его руки выглядели такими же ухоженными, как у брата, и он тоже носил обручальное кольцо.
— Мы принадлежим к секте христиан-маронитов, что и объясняет выбор наших имен… С годами дело моего отца расширилось, и теперь он управляет одним из самых крупных частных банков Ливана… Я учился на юридическом факультете в Париже…
— Еще до приезда вашего брата?
— Он на пять лет моложе меня… Таким образом, я опередил его… Когда он приехал, я уже заканчивал учебу…
— Сразу же после этого вы обосновались в Женеве?
— Сначала я работал с отцом, затем мы решили открыть филиал в Швейцарии, «Ливанское отделение», которое я возглавляю… Это довольно скромное дело. В нашем бюро только пять сотрудников, оно расположено на авеню Дю Рон…