Мегрэ и Клошар
Шрифт:
– К... к... кто это?
– Долгое время работал врачом в Мюлузе.
– Никогда там не был, - заверил Гийо.
– А что, он утверждает, что знает меня?
– Чем вы занимались в понедельник вечером?
– Как я уже заявил вашему инспектору, я даже не подозревал, что это запрещено...
– Расскажите подробно, что вы делали?
– Когда я вернулся домой к восьми часам из поездки в западные пригороды Парижа, жена отвела меня в уголок, чтобы не слышали дети, и сообщила мне о Несторе...
– Кто он такой?
– Наша собака.
– Итак, ваша жена сообщила, что...
– Не знаю, держали ли вы когда-нибудь у себя датского дога. Вообще-то они живут, уж не знаю почему, меньше, чем собаки других пород. А в последнее время ещё и страдают чуть ли не всеми человеческими недугами. Вот уже несколько недель, как Нестора почти полностью парализовало, и я предложил отвезти его к ветеринару, чтобы усыпить. Но жена воспротивилась. Когда я в тот день вернулся к себе вечером, то узнал, что Нестор впал в агонию, и супруга, чтобы не травмировать детей этой жуткой сценой, попросила нашего друга Люсьена помочь перенести собаку к нему в квартиру.
Мегрэ взглянул на Лапуэнта, тот ему подмигнул.
– Я сейчас же поднялся к Ардуэну с целью выяснить, в каком состоянии находился дог. Бедный Нестор уже отдавал концы. Тогда я позвонил нашему ветеринару, но мне ответили, что он в театре и вернется не ранее полуночи. Мы прождали более двух часов, наблюдая, как он, бедняга, мучился. Я сел на пол, а он положил голову мне на колени. Его тело сотрясали конвульсии...
Ардуэн согласно кивал головой, потом попытался вставить реплику.
– Он... он...
– Он умер в десять тридцать, - перебил его страховщик.
– Я пошел к себе и известил жену. Сам остался в квартире, где дети уже спали, а она пошла попрощаться с Нестором... Слегка перекусил, так как не ужинал в тот вечер. Признаюсь, глотнул пару рюмок коньяка, чтобы взбодриться, а когда супруга вернулась, отнес бутылку Ардуэну, на которого эта смерть произвела столь же тягостное впечатление, как и на меня.
В целом, маленькая драма рядом с другой.
– Вот тогда-то мы и задумались, что делать с трупом собаки. Я слышал, что для них устроили специальное кладбище, но, как я полагаю, это стоит немалых денег, и к тому же я не могу себе позволить потерять целый рабочий день, чтобы заниматься этим вопросом. А у жены тоже нет времени...
– Короче, - потребовал Мегрэ.
– Одним словом...
Гийо запнулся, потеряв нить своих мыслей.
– Мы... мы... мы...
– Нам не хотелось в то же время бросать Нестора где-то на пустыре. Вы представляете себе размеры датского дога? А раскинувшись на полу в столовой Ардуэна, он казался ещё более громадным и внушительным. Коротко говоря...
Он был доволен, что вернулся к тому месту своего рассказа, когда его прервали.
– В нескольких словах...
– Во сколько?
– В одиннадцать часов десять минут.
– Откуда вы узнали столь точно время?
– Потому что консьержка ещё не спала. Она видел, как мы тащили мешок, и поинтересовалась, что произошло. Я ей объяснил. Дверь дворницкой была приоткрыта, и я машинально взглянул на настенные часы, они и показывали десять минут двенадцатого.
– Вы сказали, что собрались бросить пса в реку, так? Вы сразу же отправились к мосту Селестэн?
– Он ближе остальных к нашему дому.
– Вам потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться туда. Надеюсь, вы не останавливались по дороге?
– Нет, когда ехали туда... Причем самым коротким маршрутом. Понадобилось, наверное, минут пять. Я ещё колебался, стоит ли спускаться на машине по пандусу прямо к Сене. Поскольку никого поблизости не было видно, я рискнул...
– То есть, ещё не было и половины двенадцатого?
– Ручаюсь, нет. Вы сами увидите... Мы взяли мешок с собакой и кинули его в воду.
– Так никого и не заметили при этом?
– Никого.
– А стояла ли там поблизости баржа?
– Верно, была. Мы даже углядели проблески света внутри.
– Но самого речника не видели?
– Нет.
– И вы не ходили к мосту Мари?
– Никакого резона идти дальше у нас не было. Мы бросали Нестора в Сену, стараясь не отходить далеко от автомобиля.
Ардуэн все время поддакивал, иногда открывал рот, чтобы вставить слово, но затем, обескураженный, вновь закрывал его.
– Что произошло потом?
– Мы уехали. Как только поднялись...
– Вы хотите сказать на набережную Селестэн?
– Да. Я чувствовал, что здорово выбит из колеи, вспомнил, что коньяка в бутылке больше не осталось. В тот веер мне здорово досталось. Ведь Нестор был почти что членом семьи. Вернувшись на улицу Тюренн, я предложил Люсьену почти чего-нибудь выпить, и мы зашли в кафе на углу улицы Фран-Буржуа, рядом с Вогезской площадью.
– И снова в ход пошел коньяк?
– Да. Там тоже были часы, и я взглянул на них. Хозяин ещё уточнил, что они убегали вперед на пять минут. Было без двадцати минут полночь.
И он повторил с сокрушенным видом.
– Клянусь, я не знал, что это запрещено. Поставьте себя на мое место. Особенно если учитывать детей, которых я хотел уберечь от этого печального зрелища. Кстати, они ещё не знают, что собака сдохла. Мы им сказали, что она убежала и что её, возможно, найдут...
Абсолютно неосознанно, Мегрэ выудил из кармана шарик и принялся вертеть его между пальцами.
– С какой стати я стал бы вам лгать? Если полагается заплатить штраф, то я готов...
– Во сколько вы вернулись домой?