Мегрэ и старая дама
Шрифт:
Надо будет вспомнить о ней в следующий раз и сразу найти выключатель.
Он глянул ей на ноги, отметив, что на ней были ботинки, а не домашние туфли. Но позволяла ли она себе, даже оставаясь дома, носить домашние туфли не только в спальне?
— Все еще никаких новостей, господин Мегрэ?
Он сидел в кресле, которое стало для него как бы своим. Вечером комната выглядела уютнее, чем при дневном освещении: круги мягкого света под лампами, тени по углам. Кот на этот раз был внизу; спрыгнув с кресла, он тут же подошел к комиссару и, задрав хвост, принялся
— Вы не понимаете кошачий язык? — шутливо спросила она.
— Нет, а что?
— Он просит приласкать его. Вы тревожились за меня?
— Я хотел убедиться, что здесь все в порядке.
— Вы все еще не убедились? Надеюсь, вы не обрекли какого-нибудь несчастного инспектора на то, чтобы он всю ночь проторчал на дороге, охраняя меня. В таком случае меня следовало предупредить, я поставила бы в кухне раскладушку.
Она была очень оживленна, в глазах у нее поблескивали озорные огоньки. Принеся графин, она налила ему, наполнила до краев и свою рюмку.
— Ваша жена довольна вашей профессией?
— У нее было достаточно времени, чтобы привыкнуть к ней.
Он откинулся на спинку кресла, набил трубку, глянул на бронзовые стенные часы с двумя толстощекими амурами по бокам.
— Часто вы раскладываете пасьянс?
— Вы ведь знаете, что для одиноких людей других игр почти нет.
— Роза не играла с вами?
— Я пыталась обучить ее игре в белот [4] , но безуспешно…
Должно быть, Валентина терялась в догадках, что привело его сюда. Временами он, казалось, клевал носом, и она опасалась, что он совсем уснет в кресле, как это случилось с ним после обеда.
4
Карточная игра, распространенная во Франции.
— Пойду-ка, пожалуй, к себе в отель и лягу в кровать, — произнес он со вздохом.
— Может, еще одну рюмку, последнюю?
— А вы со мной выпьете?
— Да.
— Тогда согласен. Дорогу я теперь знаю и не боюсь заблудиться. Наверное, и вы скоро отправитесь спать?
— Да, через полчаса.
— Примете снотворное?
— Нет. Я не купила. Теперь меня это немного страшит.
— Но вы все-таки спите?
— В конце концов я, конечно, засну. Старым людям не нужен долгий сон.
— Значит, до завтра.
— До завтра.
Опять он, пробираясь через сад, задевал за ветки; чуть слышно скрипнула калитка. Постоял еще немного у обочины дороги, поглядел на край крыши и трубу, которые в бледном свете луны четко выделялись на фоне зелени. Потом поднял воротник пиджака — стало холодно и сыро — и, широко шагая, направился к городу.
Обойдя открытые еще кабачки — внутрь он не заходил, только наскоро оглядывал посетителей, — он удивился, что не повстречал Анри. Тот, видимо, еще разыскивал Тео.
Знал ли Анри, что Тео вернулся к себе в отель? Осведомлялся ли сам о нем у портье? А может быть, он уехал не солоно хлебавши?
Он зашел на минуту в бар казино, там никого не было, только Чарли подсчитывал выручку.
— Вы не видели здесь рыбака?
— Сына Трошю? Заходил час назад и был уже сильно под мухой.
— Он ничего не говорил?
— Мне — нет. Но сам с собой разговаривал и чуть было не забыл свой мешок. Забрасывая его за спину, он все смахнул со стойки и разбил два стакана.
Кастэн все еще торчал на улице, наверное, чтобы не заснуть. Окна Тео были по-прежнему освещены.
— Вам попадался брат Розы, господин комиссар? Он только что прошел здесь, выписывая ногами кренделя.
— А в отель он заходил?
— Думаю, что он даже не заметил, что тут стоит отель.
— Он разговаривал с тобой?
— Нет, я прижался к стене.
— В какую сторону он направился?
— Он спустился по улице, потом свернул направо, должно быть, потому, что направо вел тротуар. Что будем делать дальше?
— Ничего.
— Мне оставаться здесь?
— Почему бы и нет?
— Вы полагаете, что Тео все же выйдет?
— Не знаю. Может быть.
И тут, уже во второй раз, Кастэна охватило сомнение: не слишком ли преувеличена слава комиссара? Во всяком случае, ему не следовало пить.
— Пойди-ка и узнай в отеле: спрашивал о нем кто-нибудь или поднимался к нему?
Через некоторое время Кастэн вернулся, ответ был отрицательным.
— Ты уверен, что в кабачке, когда ты следил за Тео, с ним никто не разговаривал и сам он ни к кому не обращался?
— Разве что к кабатчикам — заказать очередную порцию. Он ведь знал, что я следую за ним по пятам. Время от времени он даже нерешительно посматривал на меня, может быть, считал, что проще было нам пить вместе.
— Писем ему не передавали?
— Ничего похожего я не заметил. Вам не кажется, что вам следовало съесть хотя бы сандвич?
Мегрэ, казалось, не расслышал. Вынув трубку из кармана, он не торопясь набил ее. Ореол вокруг месяца все увеличивался, и видно было, как нечто вроде дымки, ползущей с моря, затягивает понемногу улицы.
Пока это был не настоящий туман — сирена не начала еще завывать.
— Через неделю здесь, кроме местных, никого не останется, — заговорил Кастэн. — Прислуга из гостиниц отправится на юг, там начинается новый сезон, приезжают новые клиенты.
— Сколько на твоих часах?
— Без двадцати одиннадцать.
Что-то, должно быть, насторожило Мегрэ; помолчав немного, он вдруг заявил:
— Я оставлю тебя на минутку. Зайду к себе в отель.
Позвоню.
Он позвонил из будки в Фекан, на квартиру Шарлю Бессону.
— Говорит Мегрэ. Простите за беспокойство, вы еще не легли?
— Нет. У вас новости? Вот теперь жена у меня заболела бронхитом и все же хочет ехать завтра на похороны.
— Скажите, господин Бессон, у вашей жены было когда-нибудь кольцо с большим изумрудом?