Мегрэ и старики
Шрифт:
Не удивительно ли, что оба они избрали одного и того же нотариуса?
— Они не боялись, что могут столкнуться лицом к лицу в вашей конторе?
— До этого так ни разу и не дошло. Вероятно, они об этом даже не думали, да и сомневаюсь, чтобы это смутило их. Видите ли, даже если они и не стали друзьями, то не могли не уважать друг друга: оба были людьми чести, а кроме того, обладали отменным вкусом…
Даже слова эти, казалось, принадлежали прошлому!
В самом деле, давненько Мегрэ не доводилось слышать такое определение: человек
А старый нотариус, погрузившись в кресло, тихо смеялся какой-то внезапно мелькнувшей мысли.
— Отменным вкусом, да! — повторил он лукаво. — Можно было бы добавить, что в некоторой области их вкусы сходились… Теперь, когда оба умерли, я не думаю, что погрешу против профессиональной этики, если кое о чем проболтаюсь, — тем более, что и вам, в силу вашего ремесла, подобает сдержанность… Нотариус — почти всегда доверенное лицо. А Сент-Илер, ко всему прочему, был моим старым другом и рассказывал мне обо всех своих похождениях… Более года они с принцем посещали одну и ту же любовницу, красивую полногрудую девицу, которая выступала в каком-то ревю на Бульварах…
Ни один из них так и не догадался… У каждого был свой день… — Старикан игриво подмигнул Мегрэ. — Эти люди умели жить… Уже много лет, как я не практикую; мой старший сын ведет все дела… Тем не менее я каждый день спускаюсь сюда, в кабинет, и продолжаю обслуживать старинных клиентов…
— У Сент-Илера были друзья?
— Его друзья — как мои клиенты. В нашем возрасте видишь, как ровесники умирают один за другим.
Думаю, в конце концов ему осталось навещать только меня. Он сохранил здоровые ноги и каждый день совершал прогулку. Он часто поднимался повидать меня, садился туда, где сидите вы…
— О чем же вы разговаривали?
— О былых временах, разумеется; более всего — о старых школьных приятелях. Я даже сейчас могу назвать вам большинство имен. Многие сделали громкую карьеру. Один из наших товарищей, к тому же не самый умный, бессчетное количество раз выбирался главой Совета — а умер он только в прошлом году. Другой стал членом Военной академии…
— Сент-Илер нажил себе врагов?
— Как бы мог он их нажить? В своей профессии он никого не оттеснил, как это часто бывает в нынешние времена. Все посты он получал, терпеливо дожидаясь своей очереди. И в мемуарах не занимался сведением счетов: потому-то их так мало читают…
— А семейство В.?
Нотариус изумленно воззрился на него:
— Ведь я уже рассказал вам, каков принц. Он, разумеется, был в курсе дела и знал, что Сент-Илер сдержит слово. Если бы не светские условности, я уверен, что Армана принимали бы на улице Варенн и, возможно, ставили бы для него прибор.
— Сын тоже знает?
— Разумеется.
— Что это за человек?
— По-моему, не такого масштаба, как его отец.
Правда, я знаю его меньше. Он кажется замкнутым: в наше время нелегко носить такое громкое имя. Светская жизнь его не интересует. В Париже он бывает мало. Большую часть года проводит в Нормандии с женой и
— Вы встречались с ним в последнее время?
— Он придет завтра, вместе с матерью, для вскрытия завещания; таким образом, может получиться, что в один и тот же день будет решен вопрос одного и другого наследства.
— Принцесса не звонила вам сегодня?
— Еще нет. Если она прочтет газету или кто-то из знакомых сообщит ей новость, она, без сомнения, свяжется со мной. Но я до сих пор не могу понять, кому понадобилось убивать моего старого друга. Если бы убийство не произошло в его собственном доме, я бы поклялся, что его застрелили по ошибке.
— Полагаю, Жакетта Ларрье была его любовницей?
— Это не совсем точно. Заметьте: Сент-Илер никогда мне об этом не говорил. Но я хорошо его знал. Знал я и Жакетту в молодости, и она была очень хорошенькая.
Так вот: Арман редко пропускал хорошеньких девушек, без того чтобы не попытать счастья. В этом он был, если хотите, эстетом. А тут представился счастливый случай…
— У Жакетты есть родные?
— Я, во всяком случае, ничего о них не знаю. Если у нее и были братья и сестры, то готов поспорить, что они уже давно умерли.
— Благодарю вас…
— Полагаю, вы торопитесь? Во всяком случае, знайте: я всегда к вашим услугам. Вы тоже, кажется, честный человек, и я надеюсь, что вы поймаете негодяя, который это сделал.
И снова впечатление, будто ты погружаешься в глубины прошлого, в бесплотный мир. А когда выходишь на улицу и видишь перед собой живой Париж: девушек в облегающих брюках, снующих по магазинам; бары с никелированными стойками; автомобили, замершие перед красным сигналом светофора, — это сбивает с толку.
Он направился на улицу Жакоб, но сходил напрасно: дверь лавки была закрыта железной шторой, и на ней красовалось объявление в траурной рамке: «Закрыто по случаю кончины в семье».
Он несколько раз нажал на кнопку звонка, не получив ответа, затем перешел на другую сторону улицы и заглянул в окна второго этажа. Ставней на окнах не было, но изнутри не доносилось ни звука. Женщина с медно-рыжими волосами и пышной грудью промелькнула в сумраке картинной галереи.
— Если вы к месье Мазерону, то его нет. Около полудня я видела, как он сам закрыл все шторы, а потом ушел.
Куда он ушел, женщина не знала.
— Не очень-то он общительный…
Мегрэ конечно же навестит Изабель де В., но этот визит, несколько смущающий, комиссар все откладывал на потом: возможно, к тому времени удастся собрать больше сведений.
Редко случалось, чтобы люди до такой степени ставили его в тупик. Возможно, психиатр, учитель или романист, согласно перечню, приведенному в «Ланцете», могли бы лучше понять этих выходцев из другого столетия?
Одно было очевидно: граф Арман де Сент-Илер, милый, безобидный старик, по словам нотариуса, человек чести, был убит у себя дома кем-то, кого нимало не опасался.