Механическая принцесса
Шрифт:
– Кто из вас это написал?
Гидеон откашлялся.
– Я.
Она подняла глаза. Она сжала губы, но они дрожали. На один ужасный момент Габриэль подумал, что она вот-вот заплачет.
– О, Боже-, сказала она.
– И это первое письмо?-
– Нет, было ещё одно,- признался Габриэль.
– О шляпках Шарлотты.-
– О её шляпках?- Смех сорвался с губ Софи, и Гидеон смотрел на нее, как будто он никогда не видел ничего столь изумительного. Габриэлю пришлось признать, что она действительно выглядела довольно хорошенькой, когда смеялась, со шрамом или без.
– И консул был в ярости?-
–
– Ты собираешься сказать Миссис Бранвелл?- Потребовал Габриэль, который не мог выдержать неизвестности.
Софи перестала смеяться.
– Нет-, сказала она, -потому что я не хочу компрометировать вас в глазах Консула, а также, я думаю, что такая новость причинит ей боль, и ни к чему хорошему не приведёт. Шпионить за ней таким образом, какой ужасный человек!- Ее глаза вспыхнули.
– Если вам понадобится помощь, чтобы расстроить план Консула, я буду счастлива помочь. Позвольте мне оставить письмо у себя, и я гарантирую, что завтра оно будет отправлено-.
Музыкальная комната была не такой пыльной, как её помнила Тесса - она выглядела так, будто её недавно хорошо убрали; приятное дерево подоконников и пола блестело, как и рояль в углу. В камине горел огонь, очерчивая фигуру Джема в пламени, когда он отвернулся от него и, увидев ее, нервно улыбнулся.
Все в комнате казалось мягким, в приглушенных, как акварель тонах – темный блеск фортепиано, покрытые белыми простынями инструменты, которые из-за света огня оживали и были похожи на призраков, пламя тусклым золотом отражалось в оконных стеклах. В них она также могла увидеть себя и Джема, стоящими лицом друг к другу: девушка в темно-синем вечернем платье и очень худой юноша с копной серебристых волос, чей черный пиджак висел слегка свободно на его стройном теле.
В тени его лицо было уязвимым, тревога таилась в мягком изгибе рта.
– Я не был уверен, что ты придешь.-
Услышав это, она сделала шаг вперед, желая броситься к нему и обнять, но остановила себя. Сначала она должна была поговорить.
– Конечно же, я пришла-, сказала она.
– Джем, мне так жаль. Мне очень очень жаль. Я не могу объяснить - это было какое-то безумие. Я не могла смириться с мыслью, что из-за меня с тобой могло что-то случиться, потому что в некотором роде я связана с Мортмейном, а он со мной.-
– Это не твоя вина. Это никогда не было твоим выбором--
– Я не видела смысла. Уилл был прав; Мортмейну нельзя доверять. Даже если бы я к нему отправилась, нет никакой гарантии, что он выполнит свою часть сделки. И я бы дала оружие вашему врагу. Я не знаю, для чего он хочет меня использовать, но явно не на благо Сумеречных Охотников; в этом мы можем быть уверены. В итоге я могла бы даже оказаться той, кто причинил бы всем вам боль.
– Слезы жгли ей глаза, но она с усилием сдерживала их.
– Прости меня, Джем. Мы не можем тратить на гнев время, которое мы можем провести вместе. Я понимаю, почему ты сделал то, что сделал - я бы сделала это за тебя.-
Его глаза стали мягкими и серебристыми, когда он заговорил.
– Zhe shi jie shang, wo shi zui ai ne de-, прошептал он.
Она поняла его. Во всем мире, ты - та, кого я люблю больше всего.
– Джем--
– Ты это знаешь, ты должна это знать. Я никогда бы не смог позволить тебе уйти от меня, не
– Подожди-. Он нагнулся, а когда поднялся, он держал в руках квадратный футляр скрипки и смычок.
– Я – Есть кое-что, что я хотел бы подарить тебе. Свадебный подарок, когда бы мы поженились. Но я хотел бы подарить его сейчас, если ты позволишь.-
– Подарок-? Сказала она с удивлением.
– После - Но мы поссорились!-
Он улыбнулся, милой улыбкой, которая осветила его лицо и заставляла забыть Вас как напряженно он выглядит.
– Это неотъемлемая часть семейно жизни, как мне сказали. Это был хороший урок.-
– Но--
– Тесса, ты вообразила, что существует такая ссора, крупная или мелкая, из-за которой я мог бы перестать любить тебя?
– Его голос звучал изумленно и внезапно она подумала о Уилле, о тех годах, в течении которых он проверял преданность Джема, сводя его с ума ложью, отговорками и членовредительством, и несмотря на все это, любовь Джема к своему кровному брату не стала слабее, и уж тем более, не исчезла совсем.
– Я боялась,- тихо сказала она.
– А я - у меня нет для тебя подарка-
– Есть.- Сказал он тихо, но твердо.
– Садись, Тесса, пожалуйста. Помнишь, как мы встретились?
–
Тесса села на низкий стул с позолоченными подлокотниками, ее юбки складками легли вокруг нее.
– Я ворвалась в твою комнату посреди ночи, как сумасшедшая.
Джем усмехнулся.
– Ты элегантно вошла в мою комнату и увидела, как я играю на скрипке.
– Он затянул винт на смычке; закончив, положил его, и с любовью достал из футляра скрипку.
– Не возражаешь, если я сейчас сыграю для тебя?
– Ты знаешь, что я люблю слушать как ты играешь.- Это была правда. Она даже любила слушать, как он рассказывает о скрипке, хотя она мало что понимала. Она могла часами, без скуки, слушать как он страстно рассказывает о канифоли, нагелях, завитках, технике владения смычком, расположениях пальцев и о том, как часто рвутся струны.
– Wo wei ni xie de - сказал он, прислонив скрипку к левому плечу и положив на неё подбородок. Он рассказывал ей, что многие скрипачи использовали плечо для упора, но он так не делал. На горле, в том месте, куда он прислонял скрипку, был небольшой след, как постоянный синяк.
– Ты - сделал что-то для меня?-
– Я написал кое-что для тебя-, поправил он с улыбкой и начал играть.
Она смотрела с изумлением. Он начал тихо и просто, слегка сжимая смычок, производя нежный, гармоничный звук. Мелодия перевернула ей душу, прохладная и сладкая, как вода, полная надежды и прекрасная, как восход солнца. Она зачарованно следила, как двигались пальцы и из скрипки лилась прелестная мелодия.
Звук стал громче, смычок двигался быстрее, предплечье Джема качалось вперед и назад, его тонкое тело казалось размытым в движении плеча. Его пальцы скользили вверх и вниз, и тональность звука понизилась, на ясном горизонте собирались грозовые тучи, река превратилась в поток. Мелодия разбивалась у ее ног, поднималась и окружала, все тело Джема казалось, движется в гармонии с музыкой, которую он извлекал из инструмента, хотя знала, что его ноги твердо стоят на полу.