Механический Зверь. Часть 5. Белый генерал

Розин Юрий

— Ага, я. — Без приветствий и разрешения, она зашла в кабинет и присела напротив парня. — Есть разговор.

Кионе было около сорока. Среднего роста и телосложения, чуть смугловатая, с короткой, мальчишеской прической и вечно безэмоциональным выражением лица и завернутым на сторону носом, явно сломанным когда-то, и при чем не раз, она менялась лишь когда работала. Для Лаза механика была способом достижения цели и занимательным времяпровождением, для Петра — слишком далеко зашедшим хобби, Киона же словно была создана для этой работы. Только когда она стояла у печи или выводила на бумаге наброски новой брони, в ее глазах

появлялся огонек жизни. Это в ней Лазу очень нравилось, но возможности пообщаться и узнать женщину получше ему никак не представлялось. До этого момента.

— Внимательно слушаю.

— Надо уговорить Петра по-настоящему участвовать в соревновании. — С того времени, что Лаз попал в кузню, одно соревнование уже было, но тогда он был лишь помощником Петра и работал лишь чуть больше недели. Так что сильно помочь он не мог. Однако на следующем конкурсе, который должен был состояться через полторы недели, он уже мог бы показать если не первоклассную работу, то очень и очень хорошую.

— Зачем тебе это?

— Затем же, зачем и тебе. Надоело собачиться со всякими идиотами из-за банальных заказов. Не подумай, я не против работать так, как работаю, но, если есть шанс на лучшее, почему бы им не воспользоваться?

— Вау! — Лаз улыбнулся. — За минуту ты сказала мне больше слов, чем за весь прошлый месяц. Похоже, тебе это и правда важно. Но ты ведь знаешь его позицию: «Ему это не нужно».

— Знаю, — Киона тяжело вздохнула. — Но также знаю, почему так.

— Сплетни? Серьезно? Кто ты такая и куда дела настоящую Киону?

— Будешь надо мной смеяться, я ничего тебе не расскажу. — Нахмурилась женщина, сложив мускулистые руки на груди. — Я просто не люблю разговоры без пользы.

— Ладно-ладно, — Лаз поднял руки. — Никаких подколок. Расскажи, что у него такого случилось?

Как выяснилось за следующие полчаса, Киона, пусть и не любила разговоры, но если уж начинала, то остановить ее было сложно. Если опустить все лирические отступления в ее болтовне, то выходило примерно следующее.

Петр, после того турнира вернулся в каганат в лучах славы. Конечно, его заметили и оценили еще до того, лучший выпускник, победитель множества соревнований, но истинный масштаб стал понятен только теперь. И на тут же со всех сторон посыпались приглашения и предложения. Еще бы, молодой парень без роду и племени, неожиданно выбившийся в лидеры континентального турнира.

И из всех предложений, без сомнений, выделялась работа в лучшей исследовательской лаборатории страны, вместе со светилами теоретической магии. Киона, понятное дело, не знала всех деталей, все, что происходило внутри лаборатории было государственной тайной и относилось к максимальному уровню секретности, но общую суть понять было не сложно.

Петр выгорел. У молодого человека был не только разум истинного гения, но и любовь к нестандартным подходам и решениям. Ничего удивительного, что на его плечи взваливали все больше, и больше, и больше дел и ответственности, а когда тебе даже нет тридцати, подобное давление способно буквально свести с ума. Безумие, к счастью, Петра миновало. Вот только вместе с этим мимо него, запертого в четырех стенах лаборатории прошел тяжелый разрыв родителей, болезнь и смерть матери, саморазрушительный стиль жизни брата.

В конце концов он не выдержал и уже сам попал в больницу с сильнейшим физическим и психологическим

истощением, где провел больше года. Когда же Петр, наконец, выписался, от его прежнего осталась лишь блеклая тень. Нет, он не растерял своего ума, но энтузиазм и жажда знаний в нем угасли. В лабораторию ему, к счастью, разрешили не возвращаться, хотя Лаз не удивился бы, узнав, что каганат скорее решил бы выжать парня досуха, чем отпускать такой ценный кадр. Возможно, у власть предержащих на него еще были какие-то планы, неизвестно.

Предоставленный сам себе, растерявший былую славу и уважение, ведь того, что делало его столь мастерским магом, в нем уже не осталось, Петр с горем пополам вытащил брата из бесконечной попойки и занялся тем, что умел. Начал проектировать и собирать магические доспехи. Самые обычные, амбиции для него больше не существовали. Однако его проблемы на этом не закончились. Тино периодически срывался, пусть он и был благодарен брату, но вредные привычки забросить сложно, так что Петр решил разобраться с проблемой кардинально. Записал брата в армию и сам отправился следом, чтобы в случае чего быть неподалеку. И в таком режиме они существовали уже несколько лет, перебираясь с одного фронта на другой. Грустный, в общем, финал так хорошо начинавшейся истории. Ее, кстати, Кионе поведал именно Тино.

Но после этого рассказа Лаз еще больше сомневался в успехе задумки женщины. К тому же была еще одна проблема. Может он и выбрал хорошее прикрытие, назвав городом своего рождения разрушенный и опустошенный Брайм, правда вполне могла выплыть наружу. И чем заметнее был Петр, а, следовательно и он сам, тем ближе был этот момент.

Насчет кагана Лаз не слишком волновался, когда они с Айной покидали Талитейм, у него уже было совершенно иное лицо, а на фронт они прибыли раздельно и с разницей в четыре дня. Так что, как бы тщательно ищейки его… тестя? (Лаз поморщился от этой мысли, но по всему выходило, что так оно и есть) не искали, найти хоть что-то или связать Саймона и того парня, с которым Айна пришла во дворец, у них не выйдет.

Однако расследование дворцовых ищеек к расследованию армейских ищеек никак не относилось. Если Саймона Сигнеса уличат во лжи, то придется снова скрываться и менять лицо, а бросать эту личность и легенду у Лаза не было никакого желания. За месяц он успел неплохо подружиться с Петром и даже завести несколько знакомых среди солдат. И даже их редкие тайные встречи с Айной, когда он пробирался к ней в палатку под землей, уже не казались столь сложными и даже начинали вызывать удовольствие. Он не хотел это терять, но, если бы пришлось менять личность, снова механиком становиться было бы нельзя ни в коем случае, а значит единственный путь был в солдаты, у которых с личным пространством были огромные сложности. Так что, прежде чем соглашаться, стоило узнать все подробности.

— И ты реально думаешь, что с таким прошлым он согласится?

— Я не знаю, — Киона развела руками. — Мы не настолько хорошо знакомы. Но вот Тино уверен. Он говорит, что брату по-настоящему не хватает того, чем он занимался когда-то, но он боится повторения прошлой истории.

— Не удивительно. — Лаз хмыкнул.

— Ага… но мне лично кажется, что проблема была в том, что все произошло слишком быстро. Его фактически заперли, как настоящего заключенного, и заставили вкалывать круглые сутки. Такое кого угодно сломает.