Механическое пианино
Шрифт:
– Но существуют ведь и особые решения, которые мне приходится принимать, – попыталась защищаться Катарина. – Я говорю, что, бывает, сталкиваешься с массой вопросов, которые нельзя решать общим порядком, согласно заведенной рутине, – намного больше, чем в состоянии решить машина.
Но Бад ее не слушал. Он раздвинул руки, показывая размеры машины, которая уже зародилась в его воображении.
– Любой из посетителей является либо ничего не значащим типом, либо другом, либо чиновником, либо небольшим начальством, либо крупным начальством. Охранник нажимает одну из пяти кнопок в
– А еще мы могли бы вывесить у охранника на стенке правила, – сказал Пол.
Это Бада озадачило.
– Да, – медленно проговорил он, – вы могли бы сделать и это. – Было совершенно очевидно, что в его представлении только уж очень серый человек мог додуматься до такого решения.
– Вы меня с ума сведете, – дрожащим голосом проговорила Катарина. – Вы не имеете права рассуждать здесь о том, что любая машина может делать то, что делаю я.
– Ну, что ты, милая, я ведь вовсе не говорю именно о тебе.
Она расплакалась, и Пол тихонько шмыгнул в свой кабинет, затворив за собой дверь.
– Ваша жена у телефона, – сказала Катарина по интеркому.
– Хорошо. Да, Анита?
– Есть что-нибудь новое от Кронера?
– Нет. Я дам тебе знать, если что-нибудь услышу.
– Надеюсь, что он остался доволен вчерашним вечером.
– Доволен или твердо верит в то, что доволен.
– Финнерти там?
– Он где-то на заводе.
– Посмотрел бы ты на ванную комнату!
– Я видел, как это делалось.
– Он закуривал четыре сигареты и забывал о каждой из них. Одна на аптечке, одна на подоконнике, одна на умывальнике и одна на полочке для зубных щеток. Я не могла завтракать… Ему пора уезжать.
– Я скажу ему.
– Что ты собираешься сказать Кронеру?
– Еще и сам не знаю. Я не знаю, что он сам мне скажет.
– Представь себе, что я Кроне? и тебе говорю эдак мимоходом: «Знаешь, Пол, место в Питсбурге все еще свободно». Что ты говоришь тогда?
Эта игра никогда не надоедала ей, а Полу для этой игры приходилось собирать в кулак все свое терпение. Она всегда ставила себя на место какого-нибудь важного и влиятельного человека и заставляла Пола разыгрывать с ней диалоги. Затем его ответы критически оценивались анализировались, редактировались и отшлифовывались. Настоящие диалоги никогда ни капельки не были похожи на ее фантазии, которые только доказывали, насколько примитивное у нее представление о влиятельных людях или о том, как вершатся дела.
– Ну, давай, – поторопила она.
– Питсбург, да? – сказал Пол. – О, это чудесно. О!
– Нет, Пол, я говорю серьезно, – строго сказала она. – Что ты скажешь?
– Дорогая, я сейчас занят.
– Хорошо, ты это хорошенько продумай и позвони мне. Знаешь, что ты должен сказать, по-моему?
– Я еще позвоню тебе.
– Хорошо. До свидания. Я люблю тебя.
– Я
– Доктор Шеферд у телефона, – сказала Катарина.
Пол опять снял все еще теплую трубку.
– В чем дело, Шеф?
– Недозволенное лицо в здании № 571 Пришлите сюда охрану.
– Это Финнерти.
– Недозволенное лицо, – упрямо повторил Шеферд.
– Ну, хорошо. Это недозволенный Финнерти?
– Да, но это не относится к делу. Совершенно безразлично, какая у него фамилия. Он шныряет здесь без сопровождающего, а вы знаете, как к таким вещам относится Кронер.
– Это по моему разрешению. Я знаю, что он там находится.
– Вы этим ставите меня в неудобное положение.
– Я вас не понимаю.
– Я говорю, что за эти здания отвечаю я, а теперь вы предлагаете мне игнорировать совершенно недвусмысленный приказ Кронера. А когда дойдет до дела, все шишки на меня будут валиться?
– Да плюньте вы на это. Все в порядке. Ответственность я беру на себя.
– Другими словами, вы приказываете мне разрешить Финнерти ходить без эскорта?
– Да, именно так. Я приказываю вам.
– Тогда все в порядке, я просто хотел убедиться, правильно ли я понял. Беррингер тоже никак не хотел верить, поэтому я и дал ему параллельную трубку.
– Беррингер? – спросил Пол.
– Да! – сказал Беррингер.
– Держите это про себя.
– Вы начальство, – тупо сказал Беррингер.
– Значит, теперь все в порядке, Шеферд? – сказал Пол.
– Пожалуй. Следует ли понимать, что вы также разрешили ему делать чертежи?
– Чертежи?
– Наброски.
Тут Пол понял, что его решение завело его на опасный путь, однако решил, что теперь уже поздно пытаться исправлять положение.
– Пусть делает все, что ему угодно. У него могут появиться полезные идеи. Итак, все в порядке?
– Ваше право, – сказал Шеферд. – Не так ли, Беррингер?
– Конечно, его право, – сказал Беррингер.
– Да, это мое право, – сказал Пол и положил трубку. В соседней комнате Бад Колхаун все еще пытался ублажить Катарину. Голос у него стал подлизывающимся и проникновенным. До Пола донеслись отдельные фразы их разговора.
– Если уж на то пошло, – говорил Бад, – не такая уж большая задача даже его заменить приспособлением.
И Пол прекрасно понял, куда направлен указательный палец Бада.
IX
По-видимому, Финнерти нашел для себя много интересного на Заводах Айлиум. Он долго не показывался в кабинете Пола. А когда он все-таки явился, Катарина вскрикнула от неожиданности. Он прошел через две запертые двери, открыв их ключами, которые он, вероятно, так и не сдал много лет назад, уезжая с завода в Вашингтон.
Дверь кабинета Пола была приоткрыта, и он услышал их разговор.
– Не тянитесь за пушкой, леди. Моя фамилия Финнерти.
У Катарины и в самом деле валялся где-то в письменном столе пистолет, правда, патронов к нему не было. То, что секретари должны быть вооружены, предписывалось старой инструкцией, тоже сохранившейся от прежних времен; это было одно из тех правил, которые Кронер считал уместным закреплять в приказах.