Механическое пианино
Шрифт:
– Вот и все пока, – сказал полицейский с погонами сержанта. Он сунул карточку в прорезь, и она проделала сложный путь, пока не попала в толстую стопку аналогичных карточек.
– А что это все означает? – спросил Пол.
Сержант без особого интереса окинул взглядом стопку карточек.
– Потенциальные саботажники.
– Погодите-ка, что это здесь происходит? Кто вам сказал, что я отношусь к саботажникам?
– Да это никакого отношения лично к вам не имеет, – терпеливо пояснил сержант. – Никто о вас этого
– Так какое же у них право говорить обо мне такие вещи?
– Они знают, уж они-то точно знают, – сказал сержант. – Они ведут очень строгий учет. Они это делают со всеми, кто хотя бы четыре года провел в колледже и сидит без работы. – Он окинул Пола изучающим взглядом прищуренных глаз. – И вы очень удивились бы, доктор, насколько они правы в этом.
В помещение вошел детектив, весь потный и обескураженный.
– Есть что-нибудь новенькое по делу Фридмана, Сид? – спросил сержант, сразу же утратив интерес к Полу.
– Ничего. Все подозреваемые прошли детектор лжи без сучка и без задоринки.
– А ты проверял лампы?
– Ну конечно. Мы взяли совершенно новую установку и проверили все контакты. То же самое. Все эти паршивцы, хотя любой из них с удовольствием прихлопнул бы Фридмана, оказались абсолютно невинными. – Детектив пожал плечами. – Ну что ж, придется опять побегать. У нас есть одна зацепка: сестра его сказала, что видела постороннего человека подле дома Фридмана за полчаса до того, как это случилось.
– Есть описание?
– Частичное. – Он повернулся к клерку-кодировщику. – Готов, Мак?
– Все готово. Валяй.
– Средний рост. Черные ботинки, синий костюм. Без галстука. Обручальное кольцо. Черные волосы, зачесанные прямо назад. Бритый. Бородавки на руках и на затылке. Чуть прихрамывает.
Пока детектив говорил, клерк, не изменяя выражения лица, нажимал на клавиши.
«Динга-динга-динга-динг!» – защелкала машина, и появилась карточка.
– Герберт Дж. ван Антверп, – сказал Мак. – Бульвар Коллестера, сорок девять, пятьдесят шесть.
– Отлично сработано, – заметил сержант. Он взял со стола микрофон. – Машина 57, машина 57, отправляйтесь…
Когда Пол вышел на залитую солнцем улицу, черная полицейская машина с выключенной сиреной пропела новыми резиновыми покрышками по асфальту и свернула в аллею, ведущую за здание полицейского участка.
Пол с любопытством уставился на нее, когда она остановилась перед запертой дверью.
Из задней дверцы сияющей черным лаком машины выскочил полицейский и направил на Пола автомат.
– Ладно, ладно, нечего тут околачиваться.
Пол замешкался на секунду дольше, чем следовало, чтобы успеть мельком взглянуть на арестованного, который сидел в темной глубине машины между двумя полицейскими, тоже вооруженными автоматами.
– Иди, иди, проваливай! – снова крикнул
Полу не верилось, что полицейский настолько успеет выйти из себя, чтобы выстрелить просто в праздношатающегося, и задержался еще на минутку. Его страх перед автоматом, уставившимся на него черным глазком, несколько уравновешивался страстным желанием увидеть человека, чье презрение к проторенным дорожкам в этом обществе было еще сильнее, чем у него.
Железная дверь участка с лязгом распахнулась, и три новых полисмена с оружием в руках появились в ожидании преступника. То, что преступник этот проведет несколько секунд в свободном пространстве аллеи, было, по-видимому, делом настолько опасным, что полицейский, который пытался прогнать Пола, сейчас все свое внимание обратил на те восемь или десять квадратных футов, которые заключенному за какое-то мгновение предстоит пересечь. Пол заметил, что большой палец полицейского снял предохранитель автомата.
– И гляди, без всяких штучек, слышишь? – произнес нервный голос внутри машины. – Выходи-ка!
И в следующую же секунду на свет божий вышел доктор Фред Гарт в изорванной рубашке Команды Синих, небритый, с расширившимися глазами, в наручниках и насмешливо улыбающийся.
Не успел Пол поверить собственным глазам, наблюдая эту бессмысленную сценку, как его старый товарищ по команде и по палатке, его дружок, человек, который был первым после него претендентом на Питсбург, оказался уже внутри участка.
Пол заторопился к фасаду знания и вбежал обратно в служебное помещение, где он только что заполнял анкеты и сдавал свои документы.
Сержант величественно глянул на него.
– Ну, чего там еще?
– Доктор Гарт – что он здесь делает?
– Гарт? Никакого Гарта у нас здесь нет.
– Я только что видел, как его подвезли к задней двери.
– Не-е-ет. – Сержант снова принялся за чтение.
– Послушайте, он один из моих лучших друзей.
– Видимо, такой же сукин сын, как и ты, – сказал сержант, не отрывая глаз от книги. – Проваливай.
Совершенно растерянный, Пол вышел на улицу и, оставив свой старый автомобиль у полицейского участка, зашагал вверх по направлению к главной улице Усадьбы, к салуну у въезда на мост.
Часы на башне городского управления пробили четыре. С таким же успехом они могли пробить полночь, семь часов, час, для Пола это не имело никакого значения. Больше ему не нужно быть где-то и в какое-то время – никогда больше, надеялся он. Он сам придумывал себе цель, чтобы отправиться куда-то, но шагал вообще бесцельно. Ни у кого нет к нему никакого дела; где бы то ни было. Экономика больше им не занималась. Его учетная карточка представляла теперь интерес только для полицейских машин, которые, как только его карточка попала к ним, отнеслись к нему с инстинктивным недоверием.