Механизм преступного насилия
Шрифт:
В областной суд поступили кассационные жалобы от обеих сторон. Кассационный суд оставил приговор районного суда без изменений. Адвокат Ольги обратился в порядке надзора к председателю ВС РФ. Зам. председателя ВС РФ был внесен протест на судебные постановления по данному делу. Президиум областного суда удовлетворил протест и отменил все судебные решения [714] . При новом рассмотрении Ольгу признали виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 114 УК РФ, т. е. усмотрели в ее действиях причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны и назначили наказание в виде 6 месяцев лишения свободы (по фактически отбытому) [715] . Материальный вред, подлежащий взысканию с Ольги, увеличили до 7806 рублей, моральный вред оставили в прежнем размере.
714
Архив
715
Существующая у судов практика вместо вынесения оправдательных приговоров.
Не всегда можно объяснить с точки зрения законности и логики действия судебных инстанций. Районный суд, применяя в рассмотренном деле ст. 64 УК РФ, ссылался в обосновании на «чистосердечное поведение» Ольги и «глубокое» раскаяние. Вместе с тем ее показания об отсутствии намерения убивать О. фактически проигнорированы. А непосредственно до нанесения удара ножом О. жестоко избил Ольгу и ударил головой об раковину, в которой лежал нож. Не были приняты во внимание и показания Ольги об угрозах со стороны О., физически развитого и крупного, убить ее.
На основании проведенных исследований эксперт сделал вывод, что индивидуально-психологические особенности, «в целом, укладываются в рамки нормы (?) (курсив мой. – И. П.) и не могли оказать существенное влияние на ее поведение в инкриминируемой ей ситуации». В соответствии с принципами уголовного процесса заключение эксперта не является для суда приоритетным доказательством и должно оцениваться наравне с другими доказательствами. Несмотря на то, что психологические особенности Ольги были выявлены, в частности, стремление к бесконфликтному общению, ранимость, значимость для нее имевших место событий, суд исключил их из анализа, допустив тем самым объективное вменение. По существу, суд оценивал реакцию некоего «нормального» человека, но не Ольги.
Получается, что на приговор суда в большей степени повлияли следующие факты: констатация смерти О. и непримиримое возмущение родителей погибшего. Между первым и вторым приговором по данному делу прошло более полутора лет. Могло пройти и больше времени либо второго приговора могло и не быть. Несправедливость наказания в совокупности с ранимостью привлекаемого может привести к трагедии.
В приведенном примере в поведении Ольги и О., с одной стороны, происходит направление своих усилий вовне, а не внутрь себя. С другой стороны, внешнее поведение своего партнера по отношениям воспринимается чересчур болезненно. В результате стремительно нагнетается напряженность и затем ситуация разрешается смертельным исходом одного и уголовным наказанием другого. Вряд ли кого из них можно назвать «победителем».
С точки зрения общечеловеческих ценностей индивид неадекватно оценивает окружающую его ситуацию и выбирает неправильный жизненный путь, являющийся насильственным и преступным. Но с психологической точки зрения слова, обращенные сторонами друг к другу расходились между собой по форме и внутреннему содержанию. Именно здесь всегда начинаются непонимание и конфликт. В рассмотренном случае он окончился трагически, но не разрешился по сути. И вряд ли осужденной Ольге помогут в осознании первопричины ситуации правоохранительные или судебные органы, если рассматривать обстоятельства только с фактической стороны.
Мотивация личности является результатом совокупного действия социального и внутреннего, сознания и подсознания для удовлетворения жизненно важных, по мнению субъекта, для него потребностей. Мотивы возникают в определенной жизненной ситуации вторичным знаковым сигналом, вызывающим у субъекта психическую, субъективную реальность. Видимо, это не столько вина человека, сколько его беда. У человека отсутствует встроенный нравственный критерий отбора тех или иных моделей поведения. Субъект руководствуется в своем поведении инстинктом самосохранения и мотивами удовлетворения своих потребностей, выбирая наиболее эффективный, по его мнению, путь достижения своих целей.
В основе агрессивного поведения, по мнению Е. П. Ильина, лежит не просто совокупность различных внешних и внутренних факторов, а их система, «которая реализуется в процессе формирования мотива (мотивации)» [716] . Исследователями отмечается, что у каждого субъекта есть основная мотивационная тенденция, составляющая сущность его личности. Учет этой тенденции позволяет связать воедино и объяснить
716
Ильин Е. П. Мотивация и мотивы. СПб., 2000. С. 243.
717
Наказание и исправление преступников. С. 77.
Вместе с тем мотивы, т. е., побудительные причины, непосредственно определяющие поведение человека, и цели не во всех составах преступления являются конструктивными признаками, а в понятие вины не входят эмоции субъекта преступления, не учитываются элементы поведения, по которым как раз непосредственно и правильно можно определить характер и степень опасности субъекта и совершенного деяния. В УК РФ не воспринято определение вины, данное в ст. 27 Модельного уголовного кодекса, в котором учитывалось и мотивы, и цели, и эмоциональные переживания индивида при совершении уголовно охраняемых деяний. Там же давалось и понятие вины [718] , в отличие от действующего УК РФ.
718
Уголовный Закон. Опыт теоретического моделирования / Под ред. В. Н. Кузнецова, С. Г. Келиной. М., 1987. С. 80.
Сложности, связанные с квалификацией указанных элементов, вряд ли могут служить оправданию невосприятия данного определения субъективной стороны. Каждый человек индивидуален и исключителен, так же, как и его вина. Необходимо подчеркнуть, что именно психические явления определяет вид и характер материальных последствий, т. е. степень опасности как субъекта, так и его деяния.
«Усеченный» подход к исследованию явления и его сущности при квалификации насильственных преступлений приводит к нарушению диалектических, онтологических и логических закономерностей явления. Мотивация и цели, внешним выражением которых является эмоциональное состояние индивида, – действительная оценка и характеристика внутренней сущности человека и его поведения. Не учитывать данные признаки при квалификации преступления означает исключать из сферы судебного познания важные составляющие субъективной стороны преступления, что влечет, по существу, объективное вменение и ставит под вопрос соблюдение принципов справедливости и законности, с одной стороны.
С другой стороны, без внимания остаются обстоятельства, которые способствовали совершению насилия. В основе решения о совершении преступления всегда заложена ошибка, которая может быть как объективного, так и субъективного характера. Можно взглянуть на эту ситуацию в ином аспекте, если исходить из того, что неправильные поступки есть следствие неправильного понимания устройство этого мира. При этом человек устроен так, что он сам себя наказывает [719] .
А. И. Долгова обращает внимание на то, что для установления мотивов «необходимо исследование ранее существовавших социальных условий, социальной ситуации развития личности» [720] . Если не исследованы причины и условия, способствующие совершению преступления, то они не могут быть и устранены. В результате происходит двойное нарушение принципа законности: отсутствие всестороннего и полного исследования обстоятельств дела и объективное вменение квалифицированного состава преступления. Это еще одна причина, свидетельствующая о необходимости более интенсивных психологических исследований в теории и практике борьбы с преступностью [721] .
719
Подтверждением может служить неуклонный рост не только преступности, но и болезней (сердечно-сосудистых, онкологических), а также различных травм. Самонаказание происходит под воздействием подсознания, в котором отражается вся информация бытия данного человека.
720
Долгова А. И. Преступление и личность преступника в свете изучения причин преступности. С. 6.
721
См.: Антонян Ю. М., Еникеев М. И., Эминов В. Е. Психология преступника и расследования преступлений. С. 157.