Мельин и другие места
Шрифт:
— Мой Вождь, — прохрипел Санделло, буквально задыхаясь от чего-то кошмарного, затопившего шатер. Даже не страха — предчувствия конца. — Вы… Ты… просил меня…
В ответ Олмер издал страшный надрывный хрип, как будто пытался сдержать дикую боль, но тень (хвала всем Силам Земным и Небесным!), на миг размывшись в чернильное пятно, вновь обрела нормальные очертания. Стенки шатра раздались в стороны — Санделло только сейчас заметил, что все это время палатку словно затягивала в себя какая-то воронка, и центром этой воронки был Олмер.
Вождь же, словно утратив все силы, начал странно медленно заваливаться на бок; Санделло кинулся вперед и успел подхватить
«Как труп».
— Ты почти прав, мой друг, — спокойно проговорил Олмер, словно ничего и не произошло. Склонившийся над распростертым телом Санделло едва не отшатнулся, когда рука в черной перчатке стянула капюшон. Это было не лицо. Маска смерти в обрамлении длинных пепельных волос. Туго обтянутые серой кожей скулы нависают над ввалившимися щеками; губы точно узкая расщелина, зажатая между двумя горными пиками — подбородком и носом, острыми и неестественно вытянутыми. Но больше всего ужасали глаза — черные озера в глубине кратеров-глазниц. Нет, не глаза. Провалы во Тьму.
— Мой… Вождь…
— Знаю, — Олмер поднялся, снова натягивая капюшон. Санделло так и остался на земле, глядя снизу вверх на отошедшую к дальней стене шатра фигуру, когда-то бывшую его повелителем. — Но с этим уже ничего не поделаешь. За все надо платить, друг мой, и за нашу великую победу тоже.
— Победу? Разве, — Санделло все-таки удалось встать, — это победа?
— А разве нет? — повернувшись, Вождь медленно направился к горбуну. — Разве мы не добились того, чего хотели? Все, кто мешали Средиземью стать свободным, уничтожены, и нам осталось только нанести последний удар до его окончательной свободы. Разве не это было нашей целью?
Санделло не знал, что сказать. Все так, они хотели этого, и они этого добились. Гондор и Арнор пали, Рохан разбит, весь Запад покорен, но стал ли он свободным?
Олмер вдруг оказался совсем близко. Санделло едва удержался, чтобы не отступить, когда он положил на его плечо затянутую в черное руку. Правую руку. Ту, с которой никогда не снимал перчатку.
— Ты ведь со мной, Санделло? — в голосе Олмера проскользнули нотки того, прежнего голоса, которому так легко верилось и которому невозможно было не повиноваться. — Ты со мной? Со мной до конца?
Хотелось сказать да. Искренне сказать, но разве можно верить глазам, которые скрывает Тьма?
Нет. Нельзя. Но ничего другого не остается. Ходрэ.
— До конца.
— Хорошо! — Олмер резко отвернулся, задев горбуна полой плаща. Санделло боялся взглянуть на свои руки — впервые в жизни они дрожали. — Теперь иди. И не беспокойся — мы победим. Наш…
…Час настал, и боевые рога взревели, возвещая о начале величайшей битвы эпохи. Штурм Серой Гавани начался.
Олмер и его военачальники наблюдали за ходом битвы. Отсюда, с вершины холма, расположенного как раз напротив ворот эльфийской крепости, три осадные башни казались черными рифами посреди темного моря, медленно накатывающего на неприступный берег. Берель, в отличие от остальных, не очень-то надеялся на этих монстров, но признавал, что атаковать такие стены со штурмовыми лестницами было бы безумием — слишком высоки, да и защищены великолепно. Оставалось только одно: с помощью башен захватить участок стены возле ворот, перебраться внутрь и открыть их. Тараны были лишь отвлекающим маневром, главная задача возлагалась на шедевры басканов, никудышных воинов, но, как
Войска, подойдя к стенам на расстояние трех полетов стрелы, остановились. Башни ползли вперед, не обращая внимания на огненный ливень, хлеставший со стен — обитые сырыми шкурами, пламени они не боялись, и защитники, вскоре поняв это, перестали впустую тратить стрелы.
Все шло, как и должно было идти, и вскоре их воины, подбадривая себя криками, уже перебирались по переходным мостам на гребни стен, сразу же перебрасывая на ту сторону веревки и торопясь уйти из под обстрела лучников и арбалетчиков, засевших на верхних ярусах крепостных башен. Мало кому это удавалось, противник ни на миг не прекращал обстрела, но вот уже хазги, под прикрытием щитоносцев, ответили своим залпом, за ними толпились закованные в сталь истерлинги с небольшими ручными таранами, и чаша весов заколебалась.
Берель шумно вдохнул воздух, не обращая внимания на покосившихся на него горбуна и Отона. Если защитники крепости не глупцы, то сейчас они просто обязаны что-то предпринять — стоявшие доселе шеренги потекли к осадным башням, вскоре их бойцы неудержимым потоком хлынут на стены и тогда…
Воины Серой Гавани не были глупцами, так же как и трусами. Вместо того, чтобы попытаться сбросить врага со стен, они решили уничтожить сами осадные башни, устранив тем самым исходящую от них угрозу раз и навсегда. Как оказалось, в каждой крепостной башне имелись потайные ворота, и Берель, сжав зубы, увидел, как два светлых клина, неожиданно для нападающих оказавшись под самыми стенами, врезались в ряды хеггов, толпившихся вокруг басканского сооружения. Хегги, несмотря на поддержку подоспевших истерлингов, не выдержали натиска, раздавшись в стороны и сминая высыпавших из башни ангмарцев и хазгов. Враги же, пробив последнюю линию обороняющихся, лишь на миг задержались возле распахнутых ворот — и сразу атаковали вторую башню, больше не обращая внимания на первую.
— Что они… — Берель не успел закончить вопрос, как получил ответ — защитники крепости не успели отойти и на сто ярдов, как башня загорелась, неестественно быстро превратившись в громадный костер. Тушить было бесполезно — тут явно не обошлось без магии.
— Как бы они остальные не спалили, — нахмурился Отон, взглянув на застывшего чуть поодаль Олмера. Тот словно и не слышал его, закутавшись в плащ и опустив голову. Воин повернулся к Берелю. — Видел тех широкоплечих? Похожи на Черных Гномов. Я их видал раньше, далеко на востоке, но откуда они здесь взялись?
— Не знаю. Ты посмотри, что они творят! — Берель указал на воинов в белых доспехах, врезавшихся в защищающих вторую башню ховраров — и с легкостью пробивших их строй. За Черными Гномами спешили остальные, прикрываясь щитами от хлещущих из бойниц стрел и отбивая отчаянные, но бесполезные наскоки истерлингской конницы. Последняя их сшибка с копейщиками из Дэйла была настолько безрассудной, что Берель окончательно уверился в том, что идея с башнями потерпела полное фиаско. Не прошло и минуты, как вспыхнул второй гигантский факел, а светлый клин уже разворачивался к третьей. Наперерез ему летели новые конные сотни, что-то крича, бежали хазги — только бы успеть подобраться на расстояние выстрела, и не спасут безумцев, дерзнувших выйти за неприступные стены, никакие доспехи; но они не успевали, а воины в белом, не обращая внимания на редкие стрелы, с размаху врубились в ряды невольно попятившихся перед их неистовым напором пеших истерлингов. Еще чуть-чуть, и вспыхнет последняя башня, и тогда…