Мелкие случаи из личной жизни

Стриковская Анна Артуровна

И что?

Да ничего. Раскланялись и пошли каждый своей дорогой. А вскоре началась всякая фигня. Ну, там, неприятности с банком, проверки всякие, налоговая наезжала пару раз. Приходили клиенты, но они только говорили, что клиенты, скорее, пытались что-то разнюхать, или втравить нас в нехорошую историю. Но я тертый калач, – рассмеялся Виктор, – сразу учуял, что дело пахнет керосином. Одного я понять не могу, зачем ему все это нужно?

Как зачем? Бизнес отобрать.

Какой смысл отбирать такой бизнес? Что с нас возьмешь? Шесть компьютеров с инженерными программами? Это все ценное, что у нас есть. Никакого другого ценного имущества: ни зданий, ни участков, ничего, кроме наших мозгов. Мы генподрядчиками никогда не бываем, работаем на субподрядах у общестроевских компаний. Самое ценное у нас — это люди, специалисты. Их перекупить невозможно. Ну, или очень сложно. Понимаешь, если завтра я продаю компанию, то послезавтра

открою другую. Все с теми же Русиком и Гошей. И всех своих прорабов с бригадами к себе переманиваю. Они меня знают, доверяют, а наши генподрядчики тоже не на имя фирмы ориентируются, а на знакомых специалистов. Так что перекупив наш бизнес, даже даром, Туманский здорово переплатит. Кроме геморроя, он не получит ничего.

Интересная картина. Тогда зачем?

Вот и я не понимаю. Просто чтобы сделать гадость бывшему мужу свое нынешней жены? Бред какой-то.

Когда ты все разъяснил, и мне кажется что бред. Может, он что-то не понял? Он же не строитель, он по образованию гуманитарий. Решил, что это выгодное дельце?

Может быть. Там видно будет. Но без боя мы не сдадимся. А на вашу структуру ему зачем наезжать?

Это-то понятно. Холдинг большой, много подразделений, есть хорошая собственность, типография, например, студии, или цех по изготовлению световых коробов. Биллборды по всей Москве и не только. Получив это по дешевке и распродав по частям можно хорошие деньги наварить. Не знаю, хочет ли он сделать гадость лично мне, но тут его интерес вполне читается.

Так они судили и рядили, ни к какому выводу не пришли, но информация для размышления обоими была получена. А на свой мозг ни один из них не жаловался.

Туманский, как и обещал, на пятый день привез Толю обратно. Накануне вечером позвонил, отравив Татьяне вечер, а на другой день произошла церемония обмена. Таня вынесла из банка папку с бумагами, взяла сына за руку и отвела в гостиничный номер. Виктор счел за лучшее не показываться. Если бы Таня хоть взглядом дала ему понять, что между ними что-то возможно, встрял бы непременно. Но сейчас он чувствовал, что не стоит ему лезть не в свое дело, ухудшать и без того сложное положение. Все равно завтра они улетят вместе с ним на одном самолете. В Москве Виктора будет встречать водитель, и он сможет подвезти до дому Таню с сыном.

Вернувшись из Карловых Вар, Толя был странно тих. Нет, нельзя сказать, что он был подавлен, но только что вернувшийся с горнолыжного курорта ребенок мог бы быть в более приподнятом настроении. Он много говорил о лыжах, о горах, о своем тренере, о том, какой был замечательный отель.

Мам, помнишь этот фильм с Куин Латифой «Последний отпуск»? Мы как раз в этом самом отеле были. Красота немыслимая. Город просто как на картинке нарисованный. Или как будто это декорация к сказке. Правда-правда. Давай потом как-нибудь вдвоем туда поедем? Конечно, не в этот отель, он жутко дорогой. Но там тебе все равно понравится.

Таня слушала его рассказы, задавала вопросы, а про себя удивлялась, что он ничего не рассказывает об отце и его новой жене. Ну ладно, спрашивать все равно не стану, захочет — сам расскажет. Главное она увидела: он был счастлив, что снова с матерью.

В самолете Вите пришлось порадоваться тому, на что несколько дней назад он злился. Билетов в бизнес-класс ему не досталось, пришлось взять эконом. Тогда он не думал, что Татьяне бизнес-класс не по карману. А сейчас сидел с ней рядом и тихо радовался. Разговаривать им не пришлось. Сев в кресло, Таня извинилась, пошутив, что никогда так не уставала от отдыха, и уснула, не дождавшись взлета. Виктор попытался вступить в контакт с ее сыном, и, к его удивлению, с пользой и удовольствием общался весь полет с двенадцатилетним пацаном. Они поиграли в шахматы, поговорили о том, что видели в Чехии, обсудили сравнительные достоинства разных автомобилей, пришли к выводу, что российский футбол — это отстой, съели то, что принесла стюардесса и сошлись во мнении, что курица была ничего себе, а первое нельзя было взять в рот. Оба в разговоре старательно избегали острых углов, так что ни Таня, спавшая рядом, ни Толин папа упомянуты не были. Зато оба прониклись уважением к уму друг друга, о чем не преминули сообщить Тане как только она проснулась.

Ну конечно, этого и следовало ожидать. Мозг к мозгу тянется, – резюмировала она.

В аэропорту им пришлось постоять в очереди на паспортном контроле, зато на выходе из зеленого коридора их уже ждал знакомый водитель. Отказываться от Витиной помощи причин не было, и через несколько минут машина отъехала от аэропорта.

Лера разминулась со своим обидчиком на какие-то полчаса. В тот самый момент, когда тяжелый внедорожник Виктора свернул на Ленинградку, в Шереметьево приземлился самолет из Тенерифе.

Когда ей стало ясно, что на Канарах она будет одна, Виктор не прилетит, и, скорее всего, с ней у него все кончено, она чуть

с ума не сошла. Такие усилия, и все впустую! Она хотела немедленно лететь в Москву, найти обидчика и разобраться с ним! Но билет у нее был только на девятое, менять — значит потерять деньги, тем более, что ее пребывание здесь было оплачено заранее, и довольно щедро. К тому же не было никакой гарантии, что Виктор дожидается ее в Москве, а не улетел куда-нибудь. Разговор с Рустамом убедил Леру, что бывший любовник отчалил, на месте она его не найдет. Она осталась в отеле и попыталась кого-нибудь подцепить, чтобы не тратить время зря. Но отель оказался для этого неподходящим. Он был создан как место семейного отдыха, вокруг кишели семейства с детьми и немолодые пары. Одиноких мужчин пригодных для охмурения на горизонте практически не просматривалось. Толстые пивные немцы облизывались на ее изящную белокурую красоту, но рядом маячили их законные фрау, жадными взорами все и ограничивалось. Пару раз в кафе на набережной к ней подсаживались местные красавцы, но они сами искали богатых. Кроме того, настроение у Валерии было не из лучших, хорошенькое личико то и дело перекашивалось в злобной гримасе, а это не слишком нравится людям. Встретившаяся знакомая девица, узнав, что Валерия одна, ее бойфренд не смог прилететь, тут же взяла покровительственный тон, отчего у Леры вся желчь просто вскипела. С подругой она разругалась, мама по телефону добавила раздражения, напомнив, что советовала дочери вести себя с Виктором помягче, подстраиваться под него, не пытаться воспитывать и не перегибать палку. Блин. Никто ее не поддерживает, все хотят унизить, уколоть побольнее. Вот если бы сейчас Лере удалось захороводить богатенького иностранца... Было бы чем нос утереть и маменьке, и подружкам-завистницам. Но ничего не подвернулось, высокий интересный американец, с которым она обменивалась улыбками в лобби-баре, оказался на поверку геем. В самолет Лера села в самом дурном расположении духа. Лайнер приземлился в Шереметьево, и в душе девушки созрело решение: отомстить! Неизвестно как, но отомстить во что бы то ни стало Ей вспомнилась фраза из какого-то фильма: Месть — это блюдо, которое следует есть холодным. Правильно, не надо торопиться, следует хорошенько подумать, как отомстить этому скоту, чтобы было побольнее. Лучше всего через бизнес. А что она знает про его бизнес: название фирмы, напечатанное на визитках, и все? Если бы она сейчас увидела этого чертова Виктора. наверное, вцепилась бы в физиономию и выцарапала глаза. Но ей не повезло, или наоборот, повезло. В аэропорту они разминулись. Случай не представился, она избежала задержания силами милиции за хулиганство. Ничего. Еще не вечер.

В ту минуту когда Лера прошла паспортный контроль и таможню, Виктор как раз прощался с Татьяной и ее сыном у подъезда. Подняться и выпить чаю Таня ему не предложила, но это было вполне понятно: дома ждала бабушка, а с ней Витя предпочел бы лишний раз не встречаться. Так что он тепло распрощался с обоими и уехал. Татьяна с сыном поднялись к себе. Дома их ждала Залина, Полина же Константиновна не вышла.

Ой, Танечка, дорогая. Как хорошо, что Вы наконец приехали!- приветствовала их добрая женщина, – Бабушка-то Ваша совсем плоха. Я уж не стала Вас на отдыхе беспокоить, но она совсем ослабела, из комнаты почти не выходит, встает только в туалет, да и то пару раз в кровать напрудила. Я ей памперсы для взрослых купила, но она не соглашается их надевать. Может, уговорите? Ест очень плохо, только чай с хлебом и удается впихнуть. Сегодня, правда, вышла на кухню, села вас ждать. Часа два сидела, велела включить телевизор, но вижу — не смотрит она его. Видно, сил своих не рассчитала, стала жаловаться, что сидеть тяжело, пошла и легла. Говорит, лежа их подожду. Когда Вы в дверь позвонили я к ней заглянула: спит, ни на что не реагирует. Я уж будить не стала. Хорошо отдохнули? – сменила она тему.

Залина, спасибо за бабушку. Вы для нас просто счастье. Мы-то отлично отдохнули. Погуляли, Толик, вон, на горных лыжах покатался. Как бы мы смогли это сделать без Вас, без Вашей помощи?!

Они бы еще долго рассыпались в любезностях, но Толя подошел к вопросу более жизненно:

Ой, тетя Залина, а что это так вкусно пахнет?

Рыбонька моя, – умилилась Залина, – голодный. А мы тут как две дуры стоим, нет бы сообразить ребенка покормить. У меня все готово, и супчик, и жаркое сделала, как ты любишь, и пирог с яблоками испекла. Скорее мойте руки и за стол.

Толя, услышав про пирог, пропустил «ребенка» мимо ушей. Он терпеть не мог «телячьих нежностей» и очень обижался, когда его называли деточкой. Но тут совсем другое дело.

Залине он готов был простить многое. Она его обожала, а готовила просто фантастически. В сущности, это не входило в круг ее обязанностей. Полина Константиновна, пока была в силах, ни за что не уступила бы свое право хозяйки безраздельно царить на кухне. Но сейчас все изменилось, и приготовленный Залиной обед пришелся как нельзя кстати.