Мелкий бес

Сологуб Федор Кузьмич

Ершова, шатаясь, ринулась в зал, и, вдруг переменив совершенно и речь и все свое обращение, смиренно сказала Преполовенской, низко кланяясь ей, — причем едва не свалилась на пол:

— Барыня милая, Софья Ефимовна, простите вы меня, бабу пьяную. А только что я вам скажу, послушайте-ка. Вот вы к ним ходите, а знаете, что она про вашу сестрицу говорит? И кому же? Мне, пьяной сапожнице. Зачем? Чтоб я всем рассказала, вот зачем.

— Ничего я тебе не говорила, — сказала Варвара, багрово

краснея.

— Ты не говорила? Ты, касть поганая? — закричала Ершова, подступая к ней.

— Ну, замолчи, — смущенно пробормотала Варвара.

— Нет, не замолчу, — злорадно крикнула Ершова, и опять обратилась к Преполовенской. — Что она с вашим мужем будто живет, ваша сестра, вот что она мне говорила, паскудная.

Софья сверкнула сердитыми и хитрыми глазами на Варвару, встала, и сказала с притворным смехом:

— Благодарю покорно, не ожидала.

— Врешь! — злобно взвизгнула на Ершову Варвара.

Ершова сердито гукнула, топнула и махнула рукой на Варвару, и сейчас же снова обратилась к Преполовенской:

— Да и барин-то про вас, матушка-барыня, что говорит! Что вы будто раньше таскались, а потом замуж вышли. Вот они какие есть самые мерзкие люди. Плюньте вы им в морды, барыня хорошая. Преполовенская покраснела, и молча пошла в прихожую. Передонов побежал за нею, оправдываясь:

— Она врёт, вы ей не верьте. Я только раз сказал при ней, что вы дура, да и то со злости, а больше, ей-Богу, ничего не говорил, — это она сама сочинила.

— Да что вы, Ардальон Борисыч, — спокойно ответила Преполовенская, — ведь я вижу, что она пьяная. Только зачем вы всё это позволяете в своем доме?

— Вот поди знай, — отвечал Передонов, — что с ней сделаешь.

Преполовенская, смущенная и сердитая, надевала кофту. Передонов не догадался помочь ей; он еще бормотал что-то, но уже она не слушала его. Тогда Передонов вернулся в зал. Ершова принялась крикливо упрекать его. Варвара выбежала на крыльцо, и утешала Преполовенскую:

— Ведь вы знаете, какой он дурак, что говорит, сам не знает.

— Ну полно-те, что вы беспокоитесь, — отвечала Преполовенская. — Мало ли что пьяная баба сболтнет.

Около дома, на дворе, куда выходило крыльцо, росла крапива, густая, высокая. Преполовенская слегка улыбнулась, и последняя тень неудовольствия сбежала с ее белого и полного лица. Она по-прежнему сделалась приветлива и любезна с Варварой. Обида будет отплачена, и без ссоры. Вместе пошли они в сад, пережидать хозяйкино нашествие.

Преполовенская все посматривала на крапиву, которая и в саду обильно росла вдоль заборов. Наконец она сказала:

— Крапивы-то у вас сколько. Вам она не нужна?

Варвара засмеялась, и отвечала:

— Ну вот, на что?

— Коли

вам не жалко, надо нарвать, а то у нас нету, — сказала Преполовенская.

— Да на что она вам? — с удивлением спросила Варвара.

— Да уж надо, — сказала Преполовенская, посмеиваясь.

— Душечка, скажите, на что? — взмолилась любопытная Варвара.

Преполовенская помялась немного, огляделась, не слушает ли кто, и, наклонившись к Варвариному уху, тихо сказала:

— Крапивой натирать, с тела не спадешь.

[— Я крапивой мою сестрицу угощаю, чтобы она с тела не спадала.

— Да что вы! — ухмыляясь воскликнула Варвара. Как же это?

— Да секу ее крапивой, — спокойно объясняла Преполовенская.]

Известно было, что Передонов отдает предпочтение жирным женщинам, а тощих порицает. Варвару сокрушало, что она тонка, и все худеет. Как бы нагулять побольше жиру? — вот в чем была одна из главнейших ее забот. У всех спрашивала она: не знаете ли средства?

В это время Передонов и Ершова вышли на двор. Он бормотал:

— Вот поди ж ты!

Она кричала во все горло, и была веселая. Они собирались плясать на дворе. Преполовенская и Варвара пробрались через кухню в горницы, и сели у окна, смотреть, что будет на дворе.

Передонов и Ершова обнялись, и пустились в пляс по траве кругом груши. Лицо у Передонова оставалось тупым, и не выражало ничего. Механически, как на неживом, прыгали на его носу золотые очки и короткие волосы на его голове. Ершова повизгивала, покрикивала, помахивала руками, и вся шаталась.

Она крикнула Варваре в окно:

— Эй ты, фря, выходи плясать! Ай гнушаешься нашей компанией?

Варвара отвернулась.

— Чёрт с тобой. Уморилась! — крикнула Ершова, повалилась на траву, и увлекла с собой Передонова.

Они посидели обнявшись, потом опять пустились в пляс. И так несколько раз повторялось: то попляшут, то отдохнут под грушей, на скамеечке или прямо на траве.

III

Володин искренно веселился, глядя на пляшущих. Он хохотал, строил уморительные гримасы, корчился, сгибал колена вверх, и вскрикивал:

— Эк их разбирает! Потеха!

— Стерва проклятая, — сердито сказала Варвара.

— Стерва, — согласился Володин, хохоча, — погоди ж, хозяюшка любезная, я тебе удружу. Давайте пачкать и в зале. Теперь уж все равно, — сегодня не вернется, упаточится там на травке, пойдет спать.

Он залился блеющим смехом, и запрыгал бараном. Преполовенская подстрекала:

— Конечно, пачкайте, Павел Васильевич, что ей в зубы смотреть. Если и придет, так ей можно будет сказать, что это она сама с пьяных глаз так отделала.