Мелкий снег (Снежный пейзаж)
Шрифт:
Окубата позвонил в Асию на следующее утро после того, как Таэко поместили в клинику. Сатико подробно рассказала ему о визите д-ра Кусиды и его диагнозе, дающем основания надеяться на благополучный исход. В последующие три дня Окубата не напоминал о себе, а на четвёртый день, к вечеру, неожиданно появился в клинике.
Юкико с «Митошей» находились у постели Таэко, а О-Хару в соседней комнате готовила для неё на плитке рисовый отвар, когда в комнату заглянул старичок-привратник и сообщил, что к больной пришёл посетитель. Фамилии своей он не назвал, но, должно быть, это г-н Макиока. «Тэйноскэ? Не может быть», — сказала Юкико, переглянувшись
Пристройка имела отдельный вход, но об этом мало кто знал, и посетители, как правило, проходили сюда по крытому переходу из вестибюля главного корпуса. Окубата, однако, каким-то образом узнал об этом и, не дожидаясь возвращения привратника, который пошёл доложить о нём, направился к дому через сад. (Позднее они узнали, что Окубата подошёл к привратнику и без всяких предисловий сказал: «Скажите, любезнейший, здесь находится палата госпожи Таэко Макиока?» Привратник дважды спросил, как о нём доложить, на что Окубата высокомерно ответил: «Довольно будет, если вы скажете, что я пришёл».) У кого он выведал, что Таэко лежит именно здесь, и как ему удалось разыскать вход в эту пристройку, оставалось полной загадкой. Вначале Юкико заподозрила, что он узнал всё это от О-Хару, однако, скорее всего, О-Хару была здесь ни при чем и Окубата собственными силами раздобыл нужные ему сведения. Со времени романа Таэко с Итакурой он следил за ней, как заправский сыщик, и разузнать, где она находится, должно быть, не составило для него большого труда.
Задевая плечом опушённые цветами ветки спиреи, Окубата подошёл к веранде, тянувшейся вдоль комнаты, где лежала Таэко, и раздвинул пошире чуть приоткрытую стеклянную дверь. Он снял очки и с улыбкой, которую никак нельзя было назвать смущённой или робкой, объявил, что оказался поблизости и решил зайти.
Заметив, что неожиданное вторжение незнакомца испугало «Митошу», Юкико отложила в сторону газету, которую просматривала за чашкой чая, и, как ни в чем не бывало, вышла к Окубате. Затем, не приглашая гостя войти, она вернулась в комнату и вынесла ему на веранду подушку для сидения. Окубата собрался было что-то сказать, но Юкико молча повернулась и вышла в соседнюю комнату.
Сняв с плитки кастрюльку с рисовым отваром, она вскипятила чайник и приготовила гостю чай. Вначале она хотела поручить О-Хару отнести Окубате чай, но потом передумала: разговорчивость и дружелюбие О-Хару были бы сейчас некстати. «Ты можешь идти, О-Хару, — сказала она служанке. — Теперь уж я справлюсь сама». Юкико подала Окубате чай, после чего снова удалилась в маленькую комнату.
Как это нередко бывает в пору цветения сакуры, погода стояла несколько сумрачная, но тёплая. Сёдзи, отделявшие веранду от комнаты, были раздвинуты, и Таэко хорошо видела Окубату с самого его появления, но взгляд её оставался рассеянным и бесстрастным.
Несколько смущённый холодностью Юкико, Окубата вытащил портсигар и закурил. Сделав несколько затяжек, он приготовился уже стряхнуть пепел на пол, но спохватился и, заглянув в комнату, спросил: «Извините, не найдётся ли у вас пепельницы?» «Митоша» подала ему блюдце.
— Кой-сан, я рад, что вам полегчало. — Вытянув ногу вперёд, Окубата поставил её так, чтобы Таэко могла как следует разглядеть его новенький элегантный ботинок. — Теперь-то уж я могу вам сказать: вы были на волосок от смерти.
— Да, я знаю, — ответила
— Когда же вам разрешат вставать? Этак вы всё на свете пропустите — сакура уже в цвету.
— Без сакуры я могу обойтись. Меня больше волнует, что я пропускаю выступления Кикугоро.
— Ну, если вы уже способны волноваться из-за Кикугоро, мы можем перестать волноваться из-за вас. Как вы думаете, — обратился Окубата к сиделке, — к концу месяца больная уже сможет выходит из дома?
— Трудно сказать, — сдержанно отозвалась «Митоша».
— Кстати, вчера я был на банкете в честь Кикугоро.
— Неужели? Кто же устроил банкет?
— Сибамото.
— Ах да, он ведь горячий поклонник Кикугоро.
— Сибамото давно уже обещал познакомить меня с Кикугоро, но залучить эту знаменитость оказалось не так-то просто.
От природы суетливый и разболтанный, Окубата был не способен увлечься чем бы то ни было по-настоящему. Из зрелищных искусств его привлекал, пожалуй, только кинематограф, традиционный же театр наводил на него нестерпимую скуку. Но при этом он с удовольствием общался с актёрами и во времена, когда у него не было недостатка в деньгах, частенько пировал с ними в ресторанах и чайных домиках.
Окубата был очень горд своей дружбой с Яэко Мидзутани, Сидзуэ Наггукава, Сётаро Ханаяги и всякий раз, когда кто-либо из них приезжал на гастроли в Осаку, непременно отправлялся в театр, но не для того, чтобы посмотреть пьесу, а лишь затем, чтобы побывать за кулисами. Он давно уже мечтал познакомиться с Кикугоро, но опять-таки не потому, что восхищался его талантом, а потому только, что перспектива сойтись поближе со знаменитостью приятно щекотала его самолюбие.
Подстёгиваемый любопытством Таэко, Окубата с самодовольным видом расписывал вчерашний банкет, имитируя повадки и речь Кикугоро, пересказывая его шутки. Было совершенно ясно, что он явился сюда главным образом ради того, чтобы похвастаться этим новым знакомством. О-Хару слушала из соседней комнаты, как зачарованная. Юкико дважды повторила ей своё разрешение возвращаться в Асию, та послушно кивала, но не двигалась с места. Лишь после того, как Юкико сказала: «О-Хару, уже пять часов, тебе пора ехать», — девушка наконец встала и поплелась к двери. Как правило, О-Хару приезжала в клинику после обеда, помогала с готовкой и стиркой и к ужину возвращалась в Асию.
«Интересно, долго ещё пробудет господин Окубата? — размышляла О-Хару по дороге к электричке. — Ему ведь запретили туда приезжать. Барыня будет очень удивлена и недовольна, это уж как пить дать. А что сделает госпожа Юкико, если он будет сидеть и сидеть? При её-то характере, она вряд ли скажет ему: так, мол, и так, вы нарушили обещание и поэтому будьте любезны уйти…»
Собираясь переходить через шоссе, О-Хару увидела пустое такси и в нём знакомого шофёра, он ехал в сторону Асии. «Стойте! — крикнула ему О-Хару. — Вы, часом, не в гараж? А то, может быть, захватите меня?» Шофёр согласился и подвёз О-Хару прямо до дома, хотя ему и пришлось ради этого сделать крюк.
Вбежав в дом, О-Хару первым делом кинулась в кухню. О-Аки готовила омлет. «Где госпожа Макиока? Господин Макиока ещё не вернулся? — спросила у неё О-Хару, с трудом переводя дыхание, и, многозначительно понизив голос, сообщила: — Это прямо ужас что такое — господин Окубата приехал в клинику!»
О-Хару нашла Сатико в гостиной, та отдыхала в кресле.
— Госпожа Макиока, — тихонько позвала она, — в клинике господин Окубата!
— Что? — воскликнула Сатико, вскочив с кресла. Драматический тон служанки обескуражил её. — Когда он приехал?