Мельница на Флоссе

Элиот Джордж

— Ну, ей за мной не угнаться, милочка. — откликнулась миссис Пуллет с необычной для нее живостью, — потому что, уж поверь ты мне, ее полотно ни в какое сравнение с моим не идет. Она не знает в нем толку, и ей вовек не купить такого, даже не пожалей она на это денег. Широкая клетка, да еще олени и лисы, — вот и все, чем может похвалиться ее столовое белье; ни одной скатерти в крапинку, ни одной с ромбами. Да только не порядок это — делить свое белье еще до смерти. Вот уж, — продолжала миссис Пуллет, покачивая головой и бросая взгляд на свою сестрицу Талливер, — вот уж не думала я, когда мы с тобой отбирали себе эти скатерти с двойными ромбами из первой нашей пряжи, что

приведется мне дожить до этого. Бог знает, где теперь твои, Бесси!

— Что ж я тут могла поделать, сестрица? — ответила миссис Талливер, по привычке чувствуя себя на положении обвиняемой. — Да разве я того хотела, чтобы лежать по ночам, не смыкая глаз, да раздумывать про свое лучшее выбеленное полотно, которое разошлось теперь по всей округе.

— Не желаете ли мятную лепешечку, миссис Талливер? — произнес дядюшка Пуллет в приятном сознании, что предлагает дешевое и полезное утешение, и для убедительности подкрепляя это своим примером.

— Но, тетя Пуллет, — вмешалась Люси, — у вас так много прекрасного полотна. Ведь если бы у вас были дочери, вам пришлось бы делить его, выдавая их замуж.

— А я разве сказала, что отказываюсь? — возразила миссис Пуллет. — Теперь, когда Тому выпала удача, самое время, чтобы его друзья позаботились о нем и помогли ему. У меня есть скатерти, которые я купила, когда распродавали твое имущество, Бесси. Это я только по доброте душевной купила их, потому что они так даром и пролежали все это время у меня в комоде. Но Мэгги не видать больше моего индийского муслина или чего другого, ежели она снова пойдет в услужение, хотя могла бы составить мне компанию и шить для меня, раз уж она не нужна в доме брата.

«Идти в услужение» — такой формулой определялось по понятиям Д одеонов положение учительницы или гувернантки; намерение Мэгги возвратиться в это подневольное состояние теперь, когда обстоятельства открывали перед ней более заманчивые возможности, стало камнем преткновения в ее отношениях со всей родней, кроме Люси. Если прежде Мэгги, с ее неуклюжестью подростка, с распущенными, вечно рассыпающимися по спине волосами и вообще подающая сомнительные надежды, была неугодной племянницей, то теперь ее рассматривали одновременно как украшение и подмогу. Эта тема снова подверглась обсуждению в присутствии тетушки и дядюшки Глегг во время чаепития с домашней сдобой.

— Ну-ну! — сказал дядюшка Глегг, добродушно потрепав Мэгги по плечу. — Выбрось из головы эти глупости. Надеюсь, мы никогда больше не услышим от тебя, что ты хочешь поступить на место; ведь ты, верно, подцепила не меньше полудюжины вздыхателей на этом базаре: неужто среди них нет ни одного подходящего молодца на твой вкус? Ну-ка, скажи нам.

— Мистер Глегг! — произнесла его жена своим обычным суровым тоном, но с оттенком той преувеличенной учтивости, которая всегда шла у нее в паре с круто завитой накладкой. — Прошу прощения, но вы слишком легкомысленны для мужчины ваших лет. Чувство долга и уважение к теткам и всем родным, которые так добры к ней, — вот что должно было бы помешать моей племяннице, не спросясь нас, решиться на отъезд, а не какие-то там вздыхатели, ежели мне уж приходится выговаривать это слово, хотя в моей семье о нем и понятия не имели.

— Хе, как же в таком случае они называли нас, когда мы хаживали к ним, сосед Пуллет? В ту пору им сладкими казались наши вздохи, — проговорил мистер Глегг, благодушно подмигивая, а мистер Пуллет при упоминании о сладком прибавил в чай сахара.

— Мистер Глегг, — сказала миссис Глегг, — ежели вы намерены и впредь позволять себе вольности, предупредите меня.

— Полно, Джейн, твой муж

шутит, — вмешалась миссис Пуллет. — Пускай себе шутит, покуда у него есть силы и здоровье. Вот у бедного мистера Тилла перекосило рот на сторону, и сколько бы он ни старался, ему уж теперь не смеяться.

— Не будете ли вы так любезны передать мне вазочку с сахарной пудрой, мистер Глегг, — сказала миссис Глегг, — ежели, конечно, мне будет дозволено прервать ваши шутки. Хотя, по моему разумению, тут больше пристало шутить не родне, а чужим людям, которые видят, как племянница выказывает неуважение старшей сестре матери — той, что еще и глава семьи. Вместо того чтобы приехать и честь-честью погостить у нее, она только и делает, что появляется и исчезает все то время, пока в городе, а потом вдруг надумывает совсем уехать, даже не известив об этом тетку. А я-то, как нарочно, вытащила все свои чепцы для переделки — я, которая со всей справедливостью разделила поровну свои деньги.

— Сестрица, — с беспокойством прервала ее миссис Талливер, — я знаю, у Мэгги и в мыслях не было уехать, не погостив у тебя, как и у всех других. Хотя, будь на то моя воля, она бы и вовсе не уезжала. Я тут ни в чем не повинна, потому что твердила ей изо дня в день: «Моя милая, тебе нет никакой нужды уезжать». Только до отъезда осталось еще добрых десять дней, а то и две недели, так что уж она непременно поживет у тебя, да и я стану наведываться, когда смогу, и Люси.

— Бесси, — сказала миссис Глегг, — ежели бы ты, прежде чем говорить, хоть малость поразмыслила, мне не пришлось бы тебе растолковывать, что я считаю пустой затеей откалывать полог кровати и принимать на себя все беспокойства, когда ее срок здесь приходит к концу и когда от Динов не больше четверти часа ходьбы до нашего дома. Мэгги может приходить ко мне спозаранку и оставаться допоздна и еще благодарить судьбу за то. что она послала ей добрую тетушку, до дома которой рукой подать и можно прийти и посидеть у ней. Я-то уж непременно делала бы так в ее годы.

— Ах, Джейн, — молвила миссис Пуллет, — твоим кроватям только на пользу пойдет, ежели будет кому на них спать. А то в этой твоей комнате, что в полоску, просто ужас как плесенью пахнет, да и зеркало ни на что не похоже стало, все пятнами пошло. Я, право же, чуть не умерла от страха, когда ты привела меня туда.

— А вот и Том! — воскликнула Люси, хлопая в ладоши. — Он на Синдбаде, как я его и просила. Я так боялась, что он не сдержит обещания.

При появлении Тома Мэгги вскочила с места, и, подбежав к нему, горячо расцеловала — они впервые виделись после того, как Том узнал, что он скоро сможет вернуться на мельницу. Взяв брата за руку, Мэгги подвела его к столу и усадила рядом. Находиться с Томом в сердечных, ничем не омраченных отношениях было постоянным ее желанием, пустившим настолько глубокие корни, что над ним уже не властны были никакие перемены. В этот вечер он улыбнулся ей доброй улыбкой и спросил: «Как тетя Мосс, Мэгзи?»

— Ну, сэр, — сказал мистер Глегг, протягивая ему руку, — ты теперь важная птица, сумел добиться больших успехов. Счастье привалило тебе гораздо раньше, чем это бывало в старину с нами, но я от всей души рад за тебя — от всей души. Готов поручиться — придет время, и мельница снова станет твоей. Ты не из тех, кто останавливается на полпути.

— Но, надо надеяться, оп всегда будет помнить, что это семье своей матери он обязан всем, — сказала миссис Глегг. — Ежели бы он не имел такой родни, ему не в кого было бы пойти и он бы и по сей день мыкался. Наша семья вовек не знала никаких тяжб, банкротств, мотовства или чтобы кто-нибудь умер без завещания.