Мельница на Флоссе
Шрифт:
Она должна ввести лодку в русло Флосса, иначе ей не добраться до Рипла и не приблизиться к дому; она поняла это, когда с полной ясностью представила себе старую мельницу. Но что, если ей не удастся вывести лодку из течения и ее отнесет вниз по реке? Впервые со всей отчетливостью у нее возникла мысль о грозящей ей опасности; но выбора у нее не было, не было времени для колебаний: лодка вошла в русло реки. Теперь Мэгги быстро, не прилагая никаких усилий, двигалась вперед; в наступающем рассвете все яснее становились видны приближавшиеся предметы, в которых она угадывала так хорошо знакомые ей деревья и крыши: да, она уже недалеко от неистового мутного потока,
Великий боже! Что это так стремительно гонят волны Рипла? Эти громоздящиеся обломки могут опрокинуть лодку, и гибель придет слишком рано! Что же это?
Сердце Мэгги забилось в смертельном ужасе. Беспомощно сидела она, отдавшись течению реки, смутно сознавая, что оно увлекает лодку вперед, что надвигается катастрофа. Но страх владел ею недолго; он исчез, едва показались товарные склады Сент-Огга — значит, она миновала устье Рипла; теперь она должна пустить в ход всю свою ловкость, все свои силы, чтобы справиться с лодкой и, если Это возможно, вывести ее из стремнины. Ей уже был виден снесенный мост, видны были мачты судна, выброшенного на мелководье полей. На реке не было ни единой лодки: те, что удалось спасти, были заняты на затопленных улицах города.
С новой решимостью Мэгги взялась за весло и, поднявшись, стала направлять им движение лодки. Был час отлива, убывающая вода придала еще большую скорость течению, и лодку мгновенно вынесло за мост. Из окон домов, выходивших на реку, до Мэгги доносились крики, казалось, обращенные к ней. Только вблизи Тофтона ей удалось наконец ввести лодку в спокойные воды. Бросив тоскливый взгляд в ту сторону, где ниже по реке находился дом дяди Дина, она взялась за оба весла и принялась грести изо всех сил, направляя лодку в затопленные поля, назад к мельнице. Уже начали оживать краски, и, приближаясь к дорлкоутским полям, Мэгги стала различать оттенки в листве деревьев и увидела далеко справа старые пихты и каштаны, растущие у самого ее дома. О! Как глубоко они были погружены в воду — гораздо глубже, чем деревья по эту сторону холма. А крыша мельницы — где она? Эти большие обломки, стремительно плывшие по Риплу, — что они означают? Нет, то был не дом. Хотя нижний этаж был затоплен, старый дом стоял прочно, по-прежнему прочно — или, быть может, он разрушен со стороны мельницы?
Трепеща от радости, что она наконец у цели — эта радость заглушила мучительное беспокойство, — Мэгги подплыла к фасаду дома; не слышно было ни звука, не видно пи одного живого существа. Лодка находилась на уровне верхних окон.
Напрягая голос, Мэгги громко позвала:
— Том, где ты? Мама, где ты? Это я — Мэгги!
Скоро из слухового окна под самой крышей дома до нее донесся голос брата:
— Кто там? Вы на лодке?
— Том, это я — Мэгги; где мама?
— Ее здесь нет: уже два дня, как она в Гэруме. Я сейчас спущусь вниз, к окну… Мэгги, ты одна? — с глубоким изумлением в голосе спросил Том, открыв среднее окно — то, что пришлось над самой лодкой.
— Да, Том; бог помог мне добраться до тебя. Влезай скорее. Есть еще кто-нибудь в доме?
— Нет, — сказал Том, перебираясь в лодку. — Боюсь, что работник утонул: он попал в течение Рипла, когда снесло часть мельницы — на нее обрушились деревья и камни; я долго его звал, но напрасно. Передай мне весла, Мэгги.
Только когда Том оттолкнул лодку и они оказались лицом к лицу среди необъятной водной шири, все значение происшедшего открылось ему с неодолимой силой, заставив заглянуть в те глубины жизни, которые до сих пор были вне пределов его
Мэгги ответила ему лишь долгими, глубокими рыданиями, в которых боль слилась воедино со сказочно несбыточным счастьем. Как только к ней вернулась способность говорить, она сказала:
— Том, скорее к Люси: мы должны убедиться, что она в безопасности, тогда мы будем помогать другим.
Том греб с неутомимой энергией, и лодка двигалась уже с иной скоростью, чем у бедной Мэгги. Они снова попали в быстрое течение реки; скоро они будут в Тофтоне.
— Парк-Хауз стоит высоко, воде до него не добраться, — сказала Мэгги. — Быть может, Люси там.
Больше ничего не было сказано; река готовила им новую опасность. Наводнение разрушило одну из верфей, и большие деревянные обломки неслись сейчас навстречу лодке. Солнце уже взошло, необъятная водная пустыня простиралась вокруг с ужасающей отчетливостью — с такой же ужасающей отчетливостью надвигалась на них гибель. Вдоль домов Тофтона плыла лодка, и один из гребцов, заметив опасность, крикнул:
— Берегитесь! Скорее выбирайтесь из течения!
Но было уже поздно; Том, подняв глаза, увидел мчавшуюся к ним смерть. Огромные обломки, сцепленные вместе в роковом содружестве, сплошной стеной преграждали путь.
— Мэгги, это смерть! — низким хриплым голосом сказал Том, выпустив из рук весла и крепко прижимая к себе сестру.
В следующее мгновение лодки уже не было на воде, а плавучая громада в своем злобном торжестве спешила дальше.
Потом показался киль лодки — черная точка на отливающей золотом воде.
Спустя некоторое время лодка всплыла, но брат и сестра остались под водой, навек соединенные в прощальном объятии, вновь пережив в один-единственный чудесный миг те дни, когда, любовно взявшись за руки, они бродили по поросшим маргаритками дорлкоутским лугам.
Заключение
Природа исцеляет нанесенные ею раны — исцеляет их солнечным светом и человеческим трудом. Прошло каких-нибудь пять лет, и на лице земли почти не осталось следов опустошительного набега реки. Пятая осень радовала обилием золотых скирд, которые тесными группами высились за уходящими вдаль изгородями; товарные склады и верфи на Флоссе оглашались жизнерадостными голосами — там кипела работа.
И все мужчины и женщины, упомянутые в этой истории, по-прежнему живы — за исключением тех, чей конец нам известен.
Природа исцеляет нанесенные ею раны, но не полностью. Вывороченные деревья уже не пустят корней; взрытые холмы хранят на себе глубокие рубцы, а если где и появилась новая поросль, то деревья вырастут не те, что прежде, и холмы под своим зеленым покровом несут следы былого бедствия. Для тех, кто смотрит в прошлое, нет полного исцеления.
Дорлкоутская мельница вновь отстроена. Дорлкоутское кладбище — где, придавленная во время наводнения тяжелым камнем, уцелела могила с прахом отца, которого мы когда-то знали, — вновь зазеленело и опять обрело подобающий ему покой.