Мелочи геройской жизни
Шрифт:
«Не надо меня так называть», — Арвиэль скривился.
«Почему? — искренне удивилась Тиэлле. — Мне нравится. Да и моя стая так тебя называет, а я не хочу идти против своих».
«Ну, тогда ладно. Простишь меня?»
«Ну-у… — волчица выдержала драматическую паузу, достойную столичных актрис, и уткнулась-таки мордой в плечо Арвиэля, а тот её обнял. — Прощаю. Я знаю, что ты меня любишь, а я — тебя. И это — главное».
«Я тебя люблю и всегда буду любить, малявка… Да какая ж ты теперь малявка», — Арвиэль запоздало понял, что почти повторяет Берена. Только воспитанник градоправителя оказался менее благодарным, ушёл, когда захотелось,
Домовой обнимался с Тиэлле ещё дольше, сыпля важными, с его точки зрения, напутствиями и предупреждениями. Прощание грозило затянуться, и Арвиэлю пришлось намекнуть, мол, кое-кому не мешает обработать боевые раны, и поскорее, а то рука отвалится, и нечем будет готовить еду для доброго верного мудрого Симеона. Кот спохватился, расцеловался с волчицей и отпустил с миром.
«Береги её», — попросил Арвиэль, заглянув в необычно серьёзные глаза Тумана.
«Обещаю».
Отец стаи на прощание поклонился, и Владыка без раздумий сделал то же самое, немало смутив волков. Звери уходили цепочкой, след в след за вожаком. Пройдёт время, и его место займёт другой Отец, рядом с которым будет легко бежать Мать стаи — волчица цвета гномьей стали…
Внезапно Тиэлле вырвалась из цепочки и опрометью бросилась назад, только чтобы ещё раз коснуться рук, вырастивших её и воспитавших.
«Я вернусь весной».
«Я буду ждать».
Впереди много дел. Забежать к Эртану с Ксанкой и предупредить, чтоб всем говорили, будто Арвиэль с Симкой у них вечеряли. Придумать, как в то самое время Тиэлле свели волки. Натаскать полную бочку воды на случай, если взбешённый Зосий задумает пустить в избу красного петуха…
Неожиданно домовой, натиравший глаза лапами, в голос зарыдал, и вовсе не на показуху, как обычно. Хозяин взял его на руки.
— Да ладно тебе. — Сердце выбивало рваный ритм, словно дикий зверь, запертый в клетку сдержанности, которой так гордится каждый называющий себя разумным.
Арвиэль и Симка стояли, глядя, как уходят волки.
Красивые.
Гордые.
Свободные.
Глава 8
Мокрое дело
Тиха неверрийская ночь…
Эта ночь и впрямь выдалась спокойной. Волки в скорбном молчании смотрели на новорожденный месяц, гадая, что ж за собака такая обгрызла их луну; собаки, получив передышку на обдумывание очередной словесной битвы с дикими собратьями, злорадно скалились из-под хозяйских крылечек; сами хозяева лохматых сторожей мирно почивали. Тишина. Лишь ветер изредка посвистывал в трубы, как в пастушью дудку, гоня за горизонт стадо кучерявых облаков.
«Дупло» в городской стене возникло сразу же, как только ребятня убедилась, что с напрыга деревянные зубы не одолеть. Сейчас в замаскированную кустами лазейку скользнула длинная тень, а следом и её обладательница. Поморщившись, сия дама выдрала колючку из упругой ягодицы, пальцами расчесала длинные, отливающие зеленью волосы, оправила помятую кувшинку за ухом и, сочтя свой внешний вид достойным восхищения (а под настроение и лобызания), босыми ногами зашлёпала в гости.
Дверь в избе не запирали, но девица, торопя свидание, не стала тратить время на блуждания по тёмному дому и полезла прямиком в окно спальни, чудом не опрокинув стоявший на подоконнике сухоцвет в стакане. Судя по аскетичной обстановке, жил здесь не принц и даже не романтик, хотя и эльфийской наружности.
Девица склонилась над спящим, нежно провела по его щеке кончиком языка и томно, с придыханием, спросила:
— У тебя рыба есть?
— А?
— Рыба, говорю, есть?
— Чего? — Арвиэль подскочил как ужаленный, чуть не стукнув гостью лбом в подбородок. Рефлексы сработали моментально, и секундой позже Симеон оказался на полу, а девица — под парнем. Впрочем, в пожелтевших волчьих глазах ни намёка на жажду утехи плотской не было, только удивление и раздражение стражника, пару часов назад вернувшегося с суточного дежурства.
— Ничего себе! — девица по-своему истолковала пикантную ситуацию.
— Ты что тут делаешь?!
— Стою рыбу клянчу, — гостья скрестила руки на голой груди. — Точнее, уже лежу, но рыбу всё равно клянчу.
— Лапушшка-кумушшка-раскрасавица пришшла! — протерев глаза лапами, умилённо взвыл домовой.
Арвиэль сел, почёсывая встрёпанную макушку и отчаянно зевая.
— Ты что, так и пришла?
— Нет, морёные коряжки, на хвосте прискакала! Ты мне не рад, месяц мой ясный?
— Рад-рад, — поспешно заверил Арвиэль, стараясь смотреть выше русалочьей шеи, но взгляд самостоятельно соскальзывал вниз. — Но, понимаешь ли, Мириада, у нас в таком виде не принято по улицам расхаживать.
— А-а, не мечи икру! — беззаботно отмахнулась русалка, нежась на скомканных простынях. — Меня не видели. Ты б оделся, карасик мой зеленоглазенький, а то у тебя такие соблазнительные… рёбра.
Арвиэль поспешно набросил рубашку и с тяжким вздохом протянул гостье запасную: только-только постирался-отгладился, теперь же придётся заново выполаскивать всё, к чему прикасалась Мириада, и несколько дней выветривать из избы речной дух.
— Ну так что, есть рыба? — не торопясь одеваться, русалка прижала рубашку к груди и жадно внюхалась в воротник. Увы, пахло мылом, а не мужчиной.
— Нету у меня рыбы, Симка всё сожрал. Сало будешь?
— Буду, — подумав, кивнула Мириада. — А ты пока за рыбой сходи.
Делать нечего, пришлось идти, не то девица и впрямь принялась бы щекотаться, а уж в этом русалки — непревзойдённые мастера. И безо всяких утех доведут до состояния пластом в лёжку.
В столь позднее время купить что-то без проблем можно было только у Мирона и Эртана. Тороватый мельник, казалось, даже спал с безменом, готовый торговать по первому свисту с кем угодно, чем угодно и когда угодно. Но Арвиэль пошёл к приятелю, рассудив, что лучше получить по шее от Ксаны, чем за глаза пересудов — от Мирона.
— Ах-ха! — привычно поздоровался сторожевой пёс Кусай, ткнул носом в сапог припозднившегося гостя и опять свернулся калачиком: лени в свадебном подарке для Ксанки было вровень с нехилым весом.
— Эрта-ан, открывай, дело есть! — Арвиэль постучался в окошко супружеской спальни, радуясь, что оно занавешено: обычно орки стеснительностью не страдают.
В доме что-то прочувственно громыхнуло, аватар на всякий случай отступил…
— Вот я сейчас с тобой кочергой поделюсь!!!
— Шушеля мать! — отшатнувшись, Арвиэль чудом сохранил равновесие.