Мелоди Биттерсвит и агентство охотниц на призраков
Шрифт:
Она села рядом со мной и похлопала по колену.
– Эй, Биттерсвит, помнишь, как я быстро и неуместно влюбилась в Баззу в шестом классе? Вот так, - она провела рукой по тонкой шее, показывая границу, - я ненавидела его, но стоило ему оказаться в трех футах от меня, и мне хотелось поискать его сервелат. У тебя та же проблема, - она скривилась.
– Но нам не повезло, там была лишь колбаска. Так что порой фантазии лучше держать при себе.
– У тебя был секс с Баззой?
– отвлеклась на ее слова я.
– Ты мне не рассказывала.
– Я стараюсь не думать
– Это было лишь раз в кладовой за мясной лавкой его отца.
Какое-то время Марина работала по выходным у папы Базза. Теперь я знала причину.
– Не стоит проводить аналогии с колбасами, - прошептала я, поняв.
– Я не сказала, что у Флинта колбаска, - сказала она, вскинув изогнутый мизинец, тонко намекая.
– И, кстати, своих героев ты все равно не встретишь. Что поделать.
Я накрыла ее ладонь своей и рассмеялась.
– Я так понимаю, ты о Далай Ламе, Мишель Обаме или Торе.
Арти принес чашки с кофе, поставил поднос на столик перед нами.
– О собаке…
* * *
Кто знал, что собаку можно получить так быстро? Стоило сходить в приют, и комок светлой шерсти уже сидел на полу на кухне мамы.
Мама смотрела на нового члена семьи Биттерсвит с неприкрытым отвращением.
– Только ты могла пойти в приют собак и принести одноухую свинью.
Пес смотрел на нее, сидя у моих ног.
– Выбора не было, он шел за мной, почти прилип к ноге. Даже волшебный шар сказал, что он - именно тот. Он понравится вам. И ухо ему кто-то оторвал, но мне сказали, что он идеально слышит.
– Как ты его назвала?
– бабушка смотрела на собаку.
– Я не выбирала имя, бабушка. Ему три года, у него уже есть имя. Мне советовали не менять его, чтобы не путать.
И ему повезло. Ему не придется быть Пастернаком, кстати.
Я листала документ собаки и зачитывала подробности.
– Его предыдущий владелец был студентом американской литературы и кино, он купил его, пока учился. Но забрать его после окончания учебы не дали, и собака осталась в приюте.
Даже мне было сложно выговорить имя, не чувствуя себя глупо. Кто умудрился назвать этого мопса Лестатом?
– Тут записка прошлого владельца, - сказала я и вытащила сложенный листок из папки.
«Дорогой везунчик, новый хозяин мопса, прошу, заботься о моем темном лорде и хорошем друге Лестате. Прости за имя, я фанат Тома Круза, вампиры рулят. Что сказать? Уверяю, собака не буянит и не убивает по ночам, если это важно. Хотелось бы забрать его в Америку, но ему бы не понравился перелет, а родные убили бы меня. Он крутой, но готов проглотить все, что угодно, а еще он не любит плохую погоду, дождь и ветер. Он похож на картошку, да, но с юмором и храпит, как паровоз. Я предупреждал. Лучше купи беруши, понимаешь? Ты полюбишь его, а я буду скучать. Искренне твой, Том Джонс».
Воцарилась тишина, мы осознавали появление нового жителя, и тут заговорила мама:
– Ты купила одноухого мопса по имени Лестат, который раньше был у Тома Джонса.
–
– Я не покупала его, а пожертвовала денег приюту.
– Я буду звать его Затычкой, - сказала бабушка и поднесла Лестату кусочек лита салата, он шумно его понюхал.
– Затычка?
– Это проще запомнить, чем Лештамп, - сказала она, протягивая ему помидор, и все исчезало в нем. Я начинала понимать, что имел в виду Том Джон насчет его аппетита. Я ее не исправляла, ведь знала, что она не запомнит его имя. Она будет кормить его с тарелки и вечно звать Затычкой, а он положил голову ей на колено и был не против.
– Думаю, стоит кормить его тем, что дали в приюте, - с сомнением сказала я.
Бабушка отмахнулась.
– Твой дед не кормил Красавца ничем, кроме нашей еды, и все было хорошо.
Отмечу, что Красавец, бульдог деда, был очень жирным и ленивым, он не мог расстаться с ним и попросил потом лондонского мастера сделать из него чучело. Когда оказалось, что призрак дедушки навеки привязан к кровати бабушки, четверым мужчинам пришлось нести чучело со стеклянным колпаком два этажа, чтобы тот не был разлучен с собакой, хоть их и разделяла смерть.
– Да, думаю, пора ему показать мою квартиру.
Боже, теперь я понимала, почему Том Джонс назвал его Лестатом. Может, днем он был спокойным, но ночью собака сходила с ума. Всего-то было 11 вечера, а он уже нагадил на ковер в гостиной, украл и съел кусок сыра, которого хватило бы семье, и крекеры с луком, и он продолжал гоняться за хвостиком, словно к нему прицепили колючку. Его не интересовала лежанка, что я купила ему, ему больше понравился диван или я. Он утомил и себя, и меня, и теперь катался на спине в другом конце дивана. Он пытался лечь ближе ко мне, но я запретила ему из-за его шума. Я не удивилась бы, если бы он схватил пульт и переключил фильм, что я смотрела. Я словно получила собачью версию Гомера Симпсона. Я не хотела быть его Мардж.
– Слушай, Лестат, - сказала я, и он оглянулся.
– Нам с тобой нужно установить правила. И первое: ты остаешься на полу, а не на диване.
Диван уже был покрыт шерстью Лестата, а он был здесь всего шесть часов. Он, конечно, не сдвинулся.
– И насчет порчи ковра. Мы не гадим в доме. Это не вежливо.
Он, казалось, понял, что я хотела, потому что хрюкнул и слез с дивана. Я погладила его по голове и проследила, как он идет к лежанке. Мне было его отчасти жаль, пока он не присел на корточки. Я возмущенно бросила в него первое, что попало мне под руку, и это была газета, что я принесла из офиса почитать.
Как же приятно было смотреть, как Лестат медленно заливает мочой ухмыляющегося Флетча. Я не сдержалась. Я схватила телефон и сняла на видео, извиняясь перед Лестатом, что застала его в таком виде. Хотя виноватой я себя не чувствовала. Всего за три минуты я нашла сайт газеты, обнаружила страницу Флетча и отправила видео ему на номер, который он упомянул там миллион раз. Пусть подумает, пока будет смотреть это видео. Из-за Флетчера Ганна у меня теперь была эта собака. Пусть хоть посмотрит, как пес украсил его.