Меморандум Громова
Шрифт:
Ведь этого жалкого Адольфа даже честным назвать можно. Он хотел своей стране только добра своими завоеваниями. Чтобы народ германский, пусть ценой жертв, но расцвёл после победы. Он для него и старался отвоевать жизненное пространство. Он его не предавал, а по честному работал на процветание, но...ошибся. Когда его убедили в этом советские войска, штурмующие Берлин - ну, тупой Гитлер был, и упрямый, долго не верил, - то решил сполна расплатиться за ошибку, хватанув яд. Извиняться перед народом было некогда, да и знал он постулат из президентской засекреченной Библии - хуже любых преступлений являются только ошибки. Президенты за них не извиняются, а умирают. Ошибаться нельзя, лучше преступничай. Вот за преступления извиняйся сколько влезет, что Ельцин и сделал, передавая свой пост преемнику. А как же - ведь совесть имелась. Иначе б не пьянствовал, не дирижировал оркестрами, да и по другому не куролесил. А чего ещё делать на таком посту,
Одни из пьяниц возразил, что есть, и полно - в психбольницах, но у них другие истории - болезней. Этот очень хорошо притворялся здоровым, талант и даже гений своего рода. Но ведь авно известно, что природа у безумия и гениальности одна, и отличается только результатом.
В теории предательства имелось, однако, тёмное место, на которое хотелось махнуть рукой, поскольку высветить его всё равно невозможно. Он так и сделал, понадеясь на Путина, который наверняка закрыл небо от чужих ракет. Во время разработки Меморандума минуло больше года с того дня, когда Юрке удалось сбить американским прибором зенитную ракету России и едва не уронить два Мига. В то время президент был лишь И. О. Президента, до будущих выборов, и просто не успел закрыть небо. Теперь бы Юрка ракеты не сшиб. Заперто небо, конечно. Наверно. Нет, наверняка. Оно под защитой.... Прав, трижды прав генерал Штеменко, обозвав его патентованным пессимистом! Ну, нельзя же так думать. И Юрка старательно гнал подобные мысли, потому что они вели к неприятному, но логическому выводу, что на самом деле он небывалый оптимист, и действительность куда хуже. Ведь стоило хоть ненадолго присмотреться ко всем этим кодам и доступам к ракетным блокам управления, к системам связи самолётов и прочему, как с неотвратимостью девятого вала надвигалось ощущение, что такое возможно в единственном случае - ВСЯ российская компьютерная сеть находится под контролем Америки. Но это... полный капец. Такого не может быть.
Юра не подозревал, что визит Штеменко нажмёт на спусковой крючок событий, которые лишний раз докажут неумолимость логики. Но во время сочинения Меморандума ему даже оптимистом быть не хотелось. В смысле - наоборот, пессимистом. Нет, небо родной страны уже закрыто. Он уверен. Нужно этого не забывать, когда боишься поднять глаза в небо. Силу воли применить. Небо закрыто, всё!
Было понятно, что доказать ничего невозможно - весь механизм разгрома СССР скрыт, как внутренности часов с кукушкой. Можно видеть лишь циферблат со стрелками, которые показывают новое время независимости маленькой России от великой России, да слушать вопли кукушки о свободе и демократии.
Расследовав, наконец, "феномен сбитой ракеты", Юра потихоньку начал успокаиваться по мере того, как из души уходила неясная, но сосущая тревога. Наверное, лучше сравнить её со смертельной болезнью, которая лишь смутно ощущалась. Вроде здоров, а всё как-то не так... Расследование, проведённое летом возле гаражей, походило на диагноз доктора - болезнь смертельна, и поможет лишь операция. Не стране, конечно, а самому Юре. Операция по удалению неизлечимого органа - страны. Она ведь не только снаружи располагалась- с этой стороны проблем нет, бери билет на самолёт, и улетай. Она внутри торчала, как и полагалось опухоли, в мозгу, и её извлечение оттуда обернулось столь долгой и болезненной процедурой, что порой на Юрку накатывало уныние. А вдруг операция невозможна?
Детдомовское воспитание многим отличается от семейного, однако на выходе всё же получаются люди, вполне приемлемые для жизни в обществе. Может, не столь приспособленные, обученные, да и вообще уверенные в себе, как дети из семей, но тут уж ничего не поделать. Однако у детдомовцы Юры Громова, кроме страны, вообще больше никого не было - ни папы, ни мамы, ни тётей, ни дядей, ни бабушек с дедушками - вообще ничего. Поэтому духовная эта операция по удалению родины поначалу выглядела вообще невозможной, однако Юра нашёл таки подходящий для неё скальпель. Он увидел его в выборе Ельцина примером для подражания и внутренней перестройки себя. Он патологический не предатель, аж до болезни, за которую его изгнали из рядов ФСБ. Нет, такая черта там приветствуется, но всё хорошо в меру. Если будет равняться на Ельцина, он постепенно изменится. И дела резко пойдут в гору. Это очевидно - взять хотя бы теперешнее торможение бизнеса. Что он делает? На себе проверяет качество, и на добровольцах, деньги и силы тратит на бесконечную очистку сырца, да и вообще из кожи лезет, а ведь это не верно.
. Как бы
Юрка остро ощущал свою ущербность и несовершенство по сравнении с великим революционером. Он повесил у себя над кроватью большой портрет Ельцина, и каждое утро, мучимый с похмелья, клялся ему больше не пробовать бодягу своего производства, и даже вообще...не очищать. И каждый день нарушал данное слово, оправдываясь алкоголизмом. Слабак. Но если такой алкаш, так хотя бы водку пей, а не стеклоочиститель.
Одним словом, операция грозила затянуться..., но что ещё оставалось делать для излечения? Разве что глотать всё новые пилюли из статей Пакта Капитуляции из своего Меморандума...
Кстати, при постоянном напоминании Васи удачные домыслы во время пьяных споров Юрка вечерами иногда заносил в компьютер, озаглавив файл этим загадочным и весомым словом - Меморандум Громова. Вася в него не особо верил, он просто денежку хотел сорвать, за публикацию, потому и понукал, называя Юрку "писателем" и всячески восхищаясь. А когда Меморандум разросся до буквального неприличия в силу частых матерных выражений собутыльников, он неожиданно исчез с компьютера. Может, сам стёр, с жестокого похмелья. И раньше такое бывало, но в этот раз компьютерная Корзина оказалась пуста. Он мог бы восстановить по памяти, но к тому времени на осень уже наступала зима, и время пьянок и меморандумов закончилось. Как и смутное ожидание пули в затылок, потому что Юра понял и причину, по которой оставили в живых. Наверху предатели, дело как раз в этом. Громов им не опасен. Пусть он знает правду, и что? Её все знают. Власть-то у предателей, а власть - это насилие, и власть сильна - ну, и что ты сделаешь? Да плевать они хотели и на Громова, и на его бредни. Они захватили огромную собственность, они сильны, богаты, и всегда будут правы. Чего им бояться? Спокойно строят себе дачи и покупают дома в Америке и Европе, куда сдёрнут, когда придёт время, которое они тянут и тянут, хапая и богатея всё больше, не забывая переводить капиталы за границу... Но и тебе тоже свободу дали - и хапать, и богатеть. Разве это не справедливо?
Поняв это, Юра окончательно успокоился, и попытался разбогатеть. И непременно разбогател бы, если бы не проклятый генерал Штеменко...
Глава 24 Предложение, от которого нельзя отказаться.
Юрка подозревал, что визит Штименко лишь кажется экспромтом, и легко уйти не получится. Разведчики тщательно готовят нужные действия нужного человека. За границей, если проводится нечто вроде вербовки, все пути отступления стараются отрезать, а нужный выбор чуть не розами усыпать
. Но это на чужой территории. У себя дома чекисты небрежничают, и есть шанс сорваться с крючка. Угрозы Штеменко могли оказаться и пустым звуком. Запросто. Юрка не собирался сдаваться за одни угрозы. Надо сдёрнуть, и пересидеть, пока придурки из разведки не снимут неизвестный напряг с помощью другого подходящего идиота. Он уже умный.
Торопливо одевшись, схватил паспорт, и выскочил из квартиры. Быстро спустился на третий этаж, где жил друг Вася. Лишь бы тот оказался трезвым настолько, чтобы открыть дверь. Вася достаточно часто заглядывал в "гадюшник" Юры, для помощи и мелкого заработка, но в пятницу, получив расчёт за неделю, предпочитал лопать магазинную водяру, так что шансы на открывание дверей в субботний день имелись. Правда, в последнее время жаловался, что разницы, кроме цены - никакой. Так на кой чёрт переплачивать, если в магазине торгуют такой же порнухой? Юра разъяснил, что переплачивает не зря. Платит за самовнушение, что купленный в магазине стеклоочиститель - это и впрямь водка. И вера эта поднимает сопротивляемость организма на несколько процентов, то есть, выживших после магазинной водки становится больше. В масштабе России это не одна лишняя дивизия. Хотя сантехника..., то есть - синтетика точно такая же, как и у Юрки в забегаловке.
Вася дверь открыл почти сразу. Рожа опухшая - посмотрел, как в зеркало, и кивнул - проходи. Глаза теплились надеждой, но гость огорчил: - Вася, не до жиру. Спасай, за мной разведка гонится.-
– В смысле, глюки?
– Уточнил Вася.- Тебе стопарь нужен, и срочно.-
– От них стопарём не отделаешься.
– С тоской сказал Юра, проходя в пустую комнату, и спросил, на всякий случай: - Выдры твоей дома нет?
–
– На дежурстве.
–
– Я посижу часок, ладно? Может, уйдут.-