Меморандум Громова
Шрифт:
– Это кто раззява, уж не я ли?
– Забеспокоился полковник.
– Нет, я, - Штеменко вздохнул.
– Пистолет же из моего ведомства украли. Ну, обрадовался, что быстро нашли. И лопухнулся, на радостях. Протянул под нос, даже полную обойму забыл вытащить. А он, не будь дурак, и выхватил.
–
– Вот ловкач.
– С уважением покосился на Юрку милицейский полковник.- И когда его в розыск объявлять?
–
– Да прямо сейчас.
–
– По делу, надо объявлять особо опасным. А такого при задержании наши и пристрелить сгоряча могут. Не чересчур?-
– Это нормально.
– Никогда бы не подумал. Ну, пусть тогда пристрелят.
– Милицейский полковник вытащил чёрную рацию, включил, и буднично сказал: - Дежурный, это полковник Вощанов, запиши приметы подозреваемого....-
Глядя в лицо, стал подробно его описывать, назвал особо опасным и вооружённым преступником, и паспортные данные. Затем наябедничал про угон милицейского уазика, с захваченным заложником, и велел объявить операцию "перехват". Выключил рацию и вылез из машины.
– Ну, давай, террорист.
– Сказал он весело, - Пять минут форы у тебя есть. Счастливо побегать.
–
– Бывай.
– Штеменко завёл двигатель и выехал со стоянки возле кафе. Уехал недалеко - за угол, потом во двор - и заглушил движок.
– Пересадка.
– Скомандовал он.
Юра вылез из машины, и подскочивший крепыш средних лет толкнул на заднее сидение стоявшего рядом джипа с тёмными стёклами. Генерал сел рядом, крепыш уселся за руль, и спустя минуту джип уже мирно катил по московской улице. Штименко снял наручники, и терпеливо спросил: - Ну, и чего вы добились, Юрий Иванович?
–
– Я добиваюсь. Двадцати тысяч долларов. А вот вы чего добились?-
– Уже двадцать тысяч? Вижу, возвращаетесь в реальность, Всё равно не получается. А может, вам лучше выйти? Я ведь выпущу.
–
– Конечно, я хочу выйти. И с милицией как-нибудь разберусь.
–
– И впрямь - пусть гуляет, Максим Сергеич, - предложил крепыш за рулём, - Выкинем у райотдела, а завтра заберём, отрихтованного.
–
– Завтра будет уже тридцать тысяч. А то и все сорок, - твёрдо сказал Юра.
–
– Ты слышал, Саня?
– с гордостью сказал генерал: - Какого героя "контора" потеряла, а? Жаль, нет времени на рихтовку. На двадцать тысяч, Юрий Иванович, я не уполномочен. Десять - это потолок. Мне нет смысла торговаться, деньги не мои, казённые.-
– А мне есть. Двадцать, наличными, вперёд, и я согласен. Умеете уговаривать.
–
– Ну и фрукт, - хмыкнул крепыш.
– И спасибо ещё скажите, что дёшево обошёлся.
– В реплике неожиданно прорвалась задушенная злость, которая и самого удивила.
– В чём дело то?
– удивился крепыш: - Работы на пару дней, риска - вообще ноль, и такие деньги. Чего упираться, не пойму.
–
– Я не уполномочен на такие суммы, - повторил генерал: - Вот, ваши десять. Берите, - он вытащил пачку стодолларовых купюр из нагрудного кармана пиджака, и бросил её на колени.
– Звоните, пробейте, организуйте. Двадцать. Или выкидывайте из машины, - угрюмо ответил он.
– Да в чём дело-то?
– крепыш начал злиться.
– Успокойся, майор, - миролюбиво сказал Штименко, - Время действительно
– Пусть сначала объяснит - за что такие деньги платить?
–
– За вредность. Если Родина опять решила меня грохнуть, то пусть заплатит хотя бы. А то привыкла на халяву людей давить.-
– Ты что, дебил?
– поразился майор.
Генерал принялся набирать номер по сотовому телефону: - Ты рули, рули, не отвлекайся.
–
Юра слышал разговор: - Это Штименко, здравия желаю....., да, всё в порядке, хотя появилась небольшая проблема. Его цена - двадцать тысяч долларов, а у меня с собой только десять. Нет-нет, такие условия не устраивают. Ну, хорошо, я попробую.
– Он повернул голову: - Юрий Иванович, а награды правительственные, вас как - не вдохновляют? Нет? только деньги, наличные?
–
– Да, я скромный.
–
В машине до осязаемости сгущалось взаимное раздражение и неприязнь. Юра упирался скорее по инстинкту. Так человек, заблудившийся ночью в зыбком болоте, будет держаться единственной твёрдой кочки, пока не рассветёт - это наиболее реальный шанс остаться в живых. Он всё равно сбежит при первой возможности. С двадцаткой в кармане шансы выжить повысятся, и всё Двадцатка вдвое больше десяти, и ему ли, торгашу, не знать, на сколько реально повышать цену.
Вопросы оплаты заняли достаточно много времени. Майору даже пришлось остановить машину, пока Штименко вёл переговоры с неизвестным финансистом.
От нечего делать майор надумал представиться, назвавшись Александром Шелестом, майором ФСБ. Юра ему не поверил, по привычке, о чём и сказал весьма неприветливо. В отместку майор начал высказывать своё мнение о его крайне низких моральных качествах: а именно - отсутствие патриотизма, патологическая жадность, трусость, подозрительность и упрямство, а под конец обозвал его даже "бабой". На это затоптанный морально Юрка, чтобы скрасить явную злость, отвечал с наигранным удивлением, но полученный сплав окрасился в яркие тона издёвки. Его очень интересовало - кто такой вообще этот майор, и с какого бодуна к нему привязался? Юрий Громов - свободный гражданин, его права вроде бы конституция защищает, а также родная милиция должна бы. И нигде в конституции не указано, что к нему домой могут ворваться какие-то придурки, стукнуть мордой об стол, заковать руки в железо, посадить в машину, и - едем родине помогать! причём бесплатно!
Вы кто такие, а? ГРУ? ФСБ? АБВГ? Какая ему разница в названии занюханных контор? За что он свою кровь проливал у Белого Дома в девяносто не помнит каком году?! Это разве похоже на торжество демократии, которая тогда, по слухам, всё-таки победила? Ничуть. А вот если за вежливые денежки просят пособить родине, это каждому понравится. Пусть даже грубовато просят, но что делать, если по другому работать не учили. Или майор против демократии? Он наверняка дрожал тогда от страха под столом в своём кабинете, в девяносто из-за стеклоочистителя не помнит в каком году. Разойдясь, Юрка сообщил, что хотел бы видеть собеседников в гробу и вообще вертящимися на коленвале.