Меморандум киллеров
Шрифт:
— Нравится? — спросил он. — Ты еще начала не видела. Там, где тебя сразу трое… А это что, одна боль и никакой радости, верно?
— Какой ты мерзавец, — хрипло выдохнула Анна. — Никогда не прощу…
— А я разве просил у тебя прощения? — удивился он и повернулся к ней вместе со стулом. — И не думал. Я вообще к этому, — он кивнул на экран, — никакого отношения не имею. И вас я вчера оставил в полном порядке. Разве не так? А сам умчался на операцию. Это уж вы тут сами, без меня… понапридумывали себе развлечений! А сотрудники мои, все, как один, люди достойные и, между прочим, семейные, а значит, ваша массовая случка — целиком твоя инициатива. То-то я смотрю, они все разбежались.
Ну, с ними-то я разберусь как-нибудь, без посторонней помощи. А вот тебе самое время подумать о своей шкуре. Иди-ка в ванную, приведи себя в порядок, смотреть же противно, неужели не понимаешь? Эта твоя разнузданная сексуальная озабоченность однажды сыграет с тобой очень плохую шутку. Так ведь и проснешься в одночасье… под забором. И в таком виде! — Он с презрением ткнул в нее указательным пальцем. — Зеркало принести? Или на слово поверишь? Иди, иди, я отвернусь, все равно никакого удовольствия смотреть на тебя… такую… Ох, кошмар!..
Он хотел еще шлепнуть ее по обнаженным ягодицам — не сильно, а так, многообещающе, но она с буквальным ужасом в глазах даже и не отшатнулась, а словно кинулась в сторону от него, будто от прокаженного какого. Ну и черт с ней. Лыков махнул рукой и встал. Отошел к телевизору, поставил пленку на перемотку.
Она угрюмо молчала, разве что постанывала, сползая с кровати, потом неразборчиво выругалась и медленно пошлепала в ванную, с трудом подбирая по дороге разбросанные свои предметы туалета.
Вадим Михайлович внутренне успокоился, ожидал куда более истеричной реакции, а тут, видишь ты, как бы и обошлось. Но это еще не конец, и реакция тоже впереди. Однако теперь появился и жесткий противовес — вот эта самая пленочка, которую ей придется время от времени демонстрировать. В назидание, так сказать. Нет, и с жизнью она не покончит, закалка не та. Но кураж у нее сбить все-таки удалось. Ничего, теперь еще и Арон Захарович ей добавит. Для окончательного просветления ума. А то как-то неправомерно долго тянется вся эта история, по идее не стоившая затраченных на нее умственных и физических усилий. Надо форсировать, нечего больше стесняться.
Подумал вот и усмехнулся: это когда ж он в последний раз стеснялся-то?
Полковник встретил Арона Захаровича Швидко и немедленно проводил в рабочий кабинет, где предложил ему глубокое кресло у большого письменного стола.
Затем он привел сюда же Анну Николаевну Юр-кину, которая просто вынуждена была выглядеть более-менее пристойно, и усадил ее напротив юриста, в таком же кресле, в которое, он знал, легче сесть, чем выбраться из него. Знакомя ее с Ароном Захаровичем, Лыков шутливо заметил, что вчера здесь был небольшой междусобойчик, связанный со служебными успехами, отчего теперь и мадам Юркина, да и он сам чувствуют себя несколько разбитыми — в физическом смысле. Двусмысленная усмешка при этом подтвердила предположение юриста, от чего могли так сильно утомиться молодые люди. Уж ему ли объяснять!
Но как ни приводила себя в божеский вид Анна Николаевна, следы ночной оргии никуда не делись. И проявлялись они не только на лице — в виде замазанных кремом телесного цвета синяков под глазами и на скулах, но и в усталом голосе, в слабости и неуверенности движений и жестов. И все это отметил опытным глазом нотариус.
Швидко был уже в курсе дела, которое доложил ему во всех деталях и подробностях полковник Лыков, назначив за положительное решение вопроса такой гонорар, который даже и не предполагал назвать для себя сам
Хотя все было давно известно, Вадим Михайлович все же счел необходимым сделать небольшое вступление. Отметая «незначительные частности», он сказал, что суть дела сводится к двум пунктам. Первое. Анна Николаевна вступает во владение пакетом акций торгового дома «Земфира», принадлежащим ее законному супругу, который в настоящее время пребывает на нарах в следственном изоляторе по обвинению в хранении и сбыте наркотических веществ в особо крупных размерах. В этой связи и во избежание возможных неприятностей, которые могли бы доставить фирме недобросовестные конкуренты, Анна Николаевна берет на себя управление вышеуказанным торговым предприятием. И второе. Для обеспечения дальнейшего нормального функционирования фирмы она передает эти акции в дар Вадиму Михайловичу Лыкову вместе с правом распоряжаться ими по собственному усмотрению.
Речи о доме на Истре Лыков не завел сейчас специально, пусть Анна считает, что ей удалось сломить его «жадность».
Однако для того чтобы провести всю эту операцию, Анне Николаевне необходимо было сначала вступить во владение собственностью своего супруга. Да, на этот счет имеется собственноручное завещание Анатолия Сергеевича Юркина, оформленное с соблюдением всех юридических норм и подписанное им лично.
Не зря же вездесущий Левка Грицук внимательно изучал документы с автографами Юркина, извлеченные из его потайного сейфа в письменном столе. Вот оно, это завещание! Арон Захарович посмотрел в документ так, будто впервые видел его, хотя накануне сам же и оформлял, и сказал, что все здесь написано правильно. И лично у него никаких сомнений в подлинности завещания не имеется. А какие вообще могли быть сомнения, особенно сегодня, в век сплошной электроники, сканеров и принтеров в том числе?
Не зря подозревая, что его дальнейшее присутствие здесь может вызвать совершенно непредсказуемую реакцию у Анны, Лыков предпочел оставить их вдвоем и вышел, как он сказал, чтобы приготовить кофе и вообще легкий завтрак на всех. А выйдя, надел наушники, чтобы и делом заниматься, и одновременно слышать, что происходит в кабинете.
Нет, Аньке не хватило мужества рассказать, что с ней сегодня вытворяли помощники Лыкова. Видно, решила так — что было, то было. И теперь ее волновала только недвижимость мужа. Что будет с квартирой и загородным домом?
Швидко, уже обсудивший предварительно все это с Лыковым, уверенно заявил, что она отныне становится единовластной владелицей данной собственности. И все необходимые документы будут немедленно переоформлены на ее имя. А иначе зачем же он приехал сюда в такую рань?
Затем она спросила, не могут ли у нее вдруг отнять дом или квартиру? А как быть с банковскими счетами мужа? И так далее. Вопросов у нее, несмотря на разгульную ночку, накопилось достаточно. Швидко отвечал, больше успокаивая, нежели обсуждая проблемы конкретно. Всему свое время. Пока надо завершить начатое. А все остальное — приложится. И она поверила.