Мемуары мертвого незнакомца
Шрифт:
«Останусь дома. Буду слушать музыку и разбирать вещи в шкафах, — решила Маша. — Половину из них нужно выкинуть, остальные рассортировать…»
Маша встала под душ. Взяла шампунь, выдавила на ладонь, затем нанесла на волосы. Пены получилось столько, что она едва ее смыла. Привыкла много шампуня использовать, вот и перестаралась, забыла совсем, что постриглась.
Выбравшись из ванны, она вытерлась и посмотрела на себя в зеркало. Как же волосы теперь укладывать? Она не знала. Раньше все было просто. И все же ей нравился новый образ. Интересно, как его воспримут
Маша расчесалась. И снова посмотрела на себя. Больше тридцати точно не дашь. Неужели это все стрижка?..
Или?
Дато?
Она задрала голову. «Трещинки» никуда не делись. Опустив подбородок, Маша приблизила лицо к зеркалу. Она не выспалась, и мешки под глазами были явно заметны.
Старая?
Нет!
Ей семнадцать, не больше!
Маша выбежала из ванной, схватила сумку, куда запихнула альбом с рисунками Зуры, достала его. Пролистала. Нашла свой портрет эпохи юности, который он предъявлял ей для сравнения. Затем открыла альбом на последней странице. Не чистой, а с рисунком. Стала искать отличия и прикидывать, на какую себя, молоденькую или позавчерашнюю, в данный момент больше похожа. И тут…
Звонок!
Она подпрыгнула от неожиданности. Отложив альбом, бросилась к телефону. Номер оказался незнакомым, но она решила ответить:
— Алло.
— Маша, здравствуй.
— Гамарджоба.
— Это Ираклий. Ты прости меня великодушно за то, что я вчера не приехал.
— Прощаю, — хмыкнула Маша.
— И за то, что не предупредил. Я застрял на горной дороге. Не было возможности позвонить. Приехал ночью и не стал тебя беспокоить.
— Все в порядке, Ираклий. Я не в обиде.
— Нет, не в порядке. Я чувствую свою вину и желаю ее искупить.
— Кровью? — хохотнула Маша.
— Приглашением на поздний завтрак или ранний обед.
— Как-нибудь…
— Нет, сегодня.
— Я не могу сегодня.
— Почему?
— А разве я должна объяснять?
— Нет, извини. Но я уже под твоими окнами. И в багажнике машины стоит битком набитая корзина для пикника. Я решил, что на природе нам будет приятнее, чем в ресторане. И насладимся, и поговорим спокойно.
Маша подошла к окну, выглянула во двор. Ираклий, увидев ее, помахал. Она улыбнулась в ответ.
А почему бы и не съездить с ним на пикник? Все лучше, чем сидеть дома, перебирая барахло. Это будет дружеское свидание. Теперь она точно знает, ни с ним, ни с кем-то другим она не будет по-настоящему счастлива… Только с Дато!
— Я спущусь через пять, максимум десять минут, — сказала Маша.
— Ура! Жду.
Она отсоединилась и стала собираться. Облачилась в вещи, что надевала вчера. Ей было интересно, как на ее новый образ отреагирует Ираклий. Вот только волосы, пока она болтала с ним по телефону и натягивала джинсы, футболку и косуху, высохли, а она так их и не уложила. К зеркалу Маша подходила с опаской. Боялась, что увидит лохматого домовенка Кузю, но все оказалось не так страшно. Да, челка лежала не так красиво, как вчера, и все же неплохо. Впервые Маша порадовалась тому, что у нее прямые
Перед тем как обуться, она хотела позвонить Дато и сообщить, что уезжает на пикник, но передумала. Зачем его отвлекать? Когда освободится, наберет ее сам, он же обещал.
Глава 3
Папа приехал на черном джипе. Естественно, марки «Мерседес». Когда Дато подъехал к дому, Сандро стоял возле машины и говорил с кем-то по телефону. Увидев Ристави, приветственно махнул и жестом показал, чтобы садился в «Мерседес». Дато так и сделал. Забравшись в салон, поздоровался с водителем и пассажиром. Пожилой респектабельный, с интеллигентным лицом и густой шевелюрой «заказчик» произвел на Дато приятное впечатление.
— Знакомься, Дато, это Або, — представил его Папа, усевшись в машину.
— Рад знакомству. — Он протянул руку для рукопожатия. — Давид Ристави.
Старик крепко пожал ее.
— А я вас узнал, — сказал Давид. Або вопросительно поднял седую бровь. — Да, точно, ваша фамилия Адаладзе, правильно?
— Не думал я, что молодежь помнит меня, — удивленно хмыкнул старик. — Да, когда-то я занимал очень высокий пост в правительстве республики Грузия, но это было так давно, что я сам уже об этом забывать стал…
— Вы дружили с Сергеем Селезневым, так?
— Да, правильно.
— Организовывали похороны Селезневых и присутствовали на них. Вы тогда очень поддержали мать Сергея и его дочь…
— И вернул беглую дочь бабушке, — ворчливо проговорил Або. — Сбежала от нее, чтобы в Тбилиси остаться с любовью своей. А парень оторви и брось был. Сереже он категорически не нравился. Как же он называл его?.. — Он пощелкал сухими пальцами.
— Башибузук, — подсказал Дато.
— Точно… А ты откуда?..
— Я тот самый башибузук. Маша была моей девушкой.
— Да ты что? — Або хмыкнул. — Значит, не сбылись мрачные Сережины пророчества на твой счет. Он был уверен, что ты сгниешь в тюрьме, а судя по твоему внешнему виду, ты законопослушен и успешен.
— Всякое в моей жизни было, но от тюрьмы Бог уберег.
— Дато — хороший парень, — подключился к разговору Папа. — Мне он всегда нравился. И я знал, что он перебесится.
— Так вы давно знакомы? — спросил Або.
— Да. Молокососами в одном котле варились.
Водитель выключил звук магнитолы и, обернувшись к Дато, спросил:
— Куда дальше?
Тот объяснил. Парень кивнул и снова прибавил звук. Из колонок полилась старинная грузинская песня, исполняемая женским хором. Сандро и в юности любил народную музыку. А вот хеви-метал вызывал у него отвращение. И если кто-то из парней врубал при нем «Металлику» или «Аси-диси», он затыкал уши и орал, чтобы выключили.
— Нас кто-то ведет, — сказал Дато, бросив взгляд назад. Он давно заметил машину, прилепившуюся к их «Мерседесу», но пока они ехали по проспекту, помалкивал об этом. Сейчас же, когда они свернули, она продолжала следовать за ними, и он забеспокоился.