Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки
Шрифт:
– Так да или нет?
– А в-вам зачем?
– Да или нет?
По опыту знаю, что большинство местных жителей даже не ведает о том, что на соседней улице обитает некромант. Однако, если им надо найти представителя этой редкой профессии, находят дом с первой попытки. Вот и трактирщик замер, как парализованный, хлопая глазами и силясь изобразить мыслительный процесс.
– Не о том вы речь завели, брат, – мой сотрапезник тем временем разлил в стаканы темно-желтого цвета жидкость с характерным запахом меда, полыни и самогонки. – Давайте лучше спросим, не освободилось ли в последние две недели где-нибудь на окраине, желательно поближе к кладбищу, одинокого домика?
– Кк-кладбище? – заикаясь, пролепетал
– Так ты знаешь или нет? Подсказываю – в доме никто не жил, кроме его последнего обитателя. Чем жил, что делал… Никто не задумывался до тех пор, пока его обитатель не был найден мертвым.
– Обитательница, – счел нужным поправить я.
– Вас, что, бабы интересуют? – осенило трактирщика. – Нет, у нас все тихо. Бабы не помирали… Тем более, одинокие.
– Нам нужен адрес домика, где-то на окраине городка, где до недавнего времени обитала одинокая некромантка.
– Ах, этот, – заулыбался трактирщик, едва до него дошло, о чем речь. – Так бы сразу и сказали! По Вороньему переулку до конца проедете, а там направо дорожка такая… узкая. Справа – забор, слева – овраг. А как овраг минуете, так в двух шагах домик будет, как на ладони. И до кладбища рукой подать. Только не понятно, зачем он вам-то?
– Как это – «зачем»? – пра Михарь подмигнул мне. – Непотребствами всякими по ночам заниматься…
– Фу!
– Колдовать, жертвы приносить. Мертвых вызывать опять же… – начал с улыбкой перечислять пра. – А чем еще занимаются люди, попав в брошенное жилище? Там наверняка столько всякой всячины… Значит, до Коровьего моста?
– Да нет же! Вороний переулок! Шестой отсюда. То есть, вот как ратушу минуете, как мимо укреплений проедете, так шесть переулков и считайте.
– А ее уже похоронили? – задал я давно мучивший меня вопрос.
– Кого? Ратушу?
– Некромантку эту.
– Ну…э-э… почти.
По лицу трактирщика было видно, что он этого не одобряет.
– То есть как «почти»?
– Ну, так при храме она… того… до сих пор!
Ага, понятно. Обычно тела умерших, у кого нет близкой родни, или про родичей кого ничего не известно, выставляют в Храме Смерти на трое или пятеро суток, а все это время по округе рыщут посланцы от «смертников», дабы собрать хоть какую-то информацию. Вдруг этот неизвестный являлся наследником знатного рода и его гибель скажется на всей династии? Вдруг придется докладывать королю, что род такой-то прервался? Тогда его величеству надо решать вопрос с выморочными владениями – отдать близкой родне, забрать в казну или облагодетельствовать бесхозным замком своего вассала. А если умерший был иностранцем? А если исповедовал иную веру? А если он был колдуном? А если его разыскивали за совершенные преступления? А если… В общем, вопросов масса. И, пока не прояснится хотя бы часть, тело запрещалось хоронить.
Особенно настаивала на таком расследовании гильдия некромантов и в этом вопросе ее поддерживала Инквизиция. Неправильно захороненный покойник впоследствии мог восстать из могилы и натворить таких бед, что вам и не снилось. Поэтому городской некромант в обязательном порядке должен был провести над телом, назначенным к похоронам, обряд нейтрализации – просто так, на всякий случай. А если умер сам некромант и обряда проводить некому…
В общем, тело Дорис-Марджет Крама уже несколько дней дожидалось в храме Смерти, и не всем горожанам это нравилось. Мало того, что оно там, несмотря на все ухищрения монахов-«смертников» начинало банально разлагаться, так еще и кое-кто считал, что таким образом изгаляются над самим телом, проявляя неуважение к смерти.
– Ясно. А она в храме Смерти лежит или…
– Там. Где же ей еще быть? Где нашли, там и положили.
Мы с пра Михарем переглянулись. Это становилось интересным. Допив вино и не став дожидаться кролика –
Мне здесь понравилось.
Домик стоял действительно на отшибе. Все прочие выстроились вдоль узкой – на одну телегу – улочки, как по линейке, так что заборы казались одним целым, и только он, последний в ряду, отступал от края шагов на пятнадцать. Видимо, у прежнего владельца тут располагался огород – кое-какие признаки наличия грядок просматривались до сих пор – но Дорис-Марджет явно считала ниже своего достоинства копаться в земле. Все кругом зарастало бурьяном и сорными травами, с которыми если и боролись, то безуспешно. Ветхий забор еле держался за землю, подпираемый кольями и кучами мусора. На дворе большинство хозяйственных построек пришло в негодность – двери покосились, крыша местами прохудилась. Прилично выглядел только навес для сена и конюшня. Даже дровяной сарай едва не рассыпался на части.
Только сам домик не производил впечатления развалюхи – видно, что за ним ухаживали. Он был заперт, но пра Михарь решил проблему радикально – спешился у крыльца и одним пинком распахнул дверь, заодно сбив замок.
– Отлично, – прозвучал его голос уже в сенях. – Тут и остановимся. Мне здесь нравится.
Мне, вообще-то, тоже. Я не спешил последовать примеру своего спутника и прошелся по двору, осматриваясь. Тишина, уединение, природа – примерно то, что надо для представителя одной из самых нелюдимых профессий в мире. И до кладбища, что немаловажно, рукой подать. Причем это не фигура речи – туда действительно можно было пройти напрямик. Помнится, в Больших Звездунах мэтр Куббик тоже жил недалеко от своего «рабочего места», через два дома, три огорода и заваленный мусором овраг. Но ездить на звездуновский жальник нам приходилось окольным путями, через весь город. А тут пять минут – и ты на месте. Интересно, где ее нашли? На кладбище или возле дома?
– Да кто ж теперь скажет? – прозвучало рядом, и я понял, что нечаянно подумал вслух.
Но сначала подпрыгнул на месте с воплем.
– Пра!
– Я за него, – серьезно ответил тот.
– Нельзя же так!
– Пугать или подкрадываться? Очень даже можно. Может, мне нравится, когда вы, брат, постоянно на взводе.
– Издеваетесь?
– Развлекаюсь. В нашей жизни так мало поводов для радости, что иногда хочется устроить себе минутку отдыха…
– …за чужой счет. Но действительно интересный вопрос – где ее нашли? От этого многое может зависеть.
– В расследовании?
– Почему бы и нет?
– Неужели вы считаете, что мы все случаи необъяснимых смертей среди молодых некромантов просто фиксировали для отчетности и ничего не предпринимали по каждому? Постепенно вырисовывается целое досье. Вернемся – дам почитать.
– Раньше не могли?
– Раньше оно было неполным. Но, с вашей помощью, брат Груви, мы надеемся добавить туда хотя бы несколько строчек. И даже, если будете хорошо себя вести, дозволим собственноручно вписать эти строки!
– Обещаю, что буду паинькой. Клянусь умываться, чистить зубы, кушать кашу и каждое утро делать зарядку.
– Наглеешь, юноша! – с непонятной интонацией сказал инквизитор. – Своих почуял?
Кивком головы указал на жальник.
– Не сомневаюсь, что вы сможете достать меня и там. Просто…
А кого я, собственно, обманываю? Свобода, как свежий ветер с полей, уже коснулась моего лица. Каюсь, если бы мне предложили пожизненный домашний арест и не где-нибудь, а в Хотеве, вот прямо сейчас и не сходя с места, согласился бы. Не раздумывая. Ибо я хотел быть обычным провинциальным инквизитором. И не видел в этой работе ничего плохого.