Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки

Романова Галина Львовна

Но это было единственным минусом, что ни говори. Ибо впереди предстояла работа. Кое-что в обстоятельствах гибели моей практикантки показалось подозрительным. И, вспоминая все мелочи, я действительно ощущал некий подъем сил.

– Ну, и что вы обо всем этом думаете, коллега?

И как он одним словом ухитряется испортить настроение? Специально инквизиторов этому учат, что ли, или пра Михарь имеет на меня зуб? Однако, обиду пришлось проглотить. Шутки шутками, но дело серьезное. Любая мелочь способна прояснить ситуацию в целом. А, поскольку мы сейчас возвращались от заставы на окраине города и до Вороньего переулка еще шагать и шагать, почему бы не поговорить по дороге?

– Думаю,

что дело это дурно пахнет.

– Да уж, – инквизитор демонстративно понюхал рукав своей куртки. – И не просто пахнет, а воняет так, что отстирывать придется.

Это, кстати, и было одной из причин, по которой мы сейчас брели по городу – чтобы проветриться.

– Я не о том. Марджет отравили…

– Марджет? Дорис Крама, вы хотите сказать!

– Она приняла новое имя и, думаю, ей было бы приятно, если бы ее вспоминали именно как Марджет Крама. Для нее работа некромантом значила больше, чем для меня или кого-то из тех студентов. В нашем мире судьба большинства женщин – муж, семья, дети, домашнее хозяйство и работа ради куска хлеба в той отрасли, которую изберет для нее супруг или общество. Но семья – в первую очередь. Дескать, ты не женщина, если у тебя нет супруга и толпы детишек, и ты не горишь желанием ими обзаводиться. И ты неполноценная женщина, если, уступив давлению общества, все-таки их завела, но поняла, что это – не твое. Женщина просто обязана хотеть детей и, родив, должна испытывать радость материнства. Иного поведения люди просто не принимают. И женщины научились лгать, притворяться, изворачиваться и мстить обществу за то, что оно навязало им чужую роль. Роль матери. А Марджет не хотела лгать. Она честно сказала: «Я не желаю быть такой, как вы хотите!» Дорис Крама должна была стать обычной матерью и домохозяйкой. Марджет Крама свободна от этого. Она не виновата в том, что ее жизненный путь оборвался раньше…

– Или виновата? – голос пра как-то странно дрогнул.

– Э-э…

– Ну, вы же сами сказали, что она попыталась отринуть навязываемую ей модель поведения, – теперь уже рассуждал инквизитор. – Наплевала на традиции, обычаи, условности, даже ограничения, связанные с полом… Кстати, как вы это вычислили?

– Осмотрелся. Плюс, я немного знал Марджет. Еще студенткой она высказывала мысли, что желает иной доли, нежели простая женская. Потом этот городок – маленький, заштатный, скучный. Дыра-дырой. Но она продержалась тут почти два года, не пытаясь перебраться куда-то. Почему? Может быть, ей это нравилось?

– Или она от кого-то убегала, но ее догнали?

– Если она и убегала, то от самой себя. И тогда мы имеем дело с банальным самоубийством. Но самоубийцы либо топятся, либо вешаются, либо режут себе вены. Они не пьют яд где-то вне дома, где их могут отыскать люди и, тем более, не ползут при последнем издыхании к соседям, в отчаянной попытке попросить помощи. Дверь дома была заперта. Значит, Марджет встретилась с кем-то вне дома. Ее пригласили куда-то… кто-то, кого она не боялась. Значит, это либо кто-то знакомый, либо человек, не внушающий опасения – ребенок, старушка…

– Или клиент.

– Отпадает. На встречу с клиентом она бы взяла сумку с вещами – ни один некромант не выходит из дома с пустыми руками. Значит, это была нерабочая встреча. Кроме того, в арсенале настоящего некроманта обязательно есть парочка пузырьков с противоядиями. Типовыми, которые не всегда способны противостоять слишком уж хитрому яду, но обязательно дадут организму сил хотя бы на то, чтобы продержаться какое-то время – пока сваришь нужное зелье.

– Но сумку-то мы в доме не нашли! Или нашли и припрятали? – подмигнул пра.

– На

что вы намекаете?

– На вашу собственную сумку, брат. Воровство – грех. А обкрадывать умерших – тем более… Что, – усмехнулся он, останавливаясь посередине улицы, – прищучил? На той полке пузырьки после вашего ухода стояли не в том порядке, да и стопка книг стала чуть-чуть пониже. Тренируйте зрительную память, брат Груви! И чему вы только учились почти два года?

Я пропустил последнюю фразу мимо ушей. Не учился я два года. Отвлекался на лекциях, забывал делать домашние задания, опаздывал – прогулять общение с наставниками было физически невозможно – совершал ошибки в тестах. В общем, делал все, чтобы меня отчислили за хроническую неуспеваемость. Даже пару раз попытался совершить побег – неудачно. И очень удивлялся тому, что все ограничивалось устными взысканиями и дополнительными занятиями.

– Итак, брат, – помолчав, заговорил пра, как ни в чем не бывало, – что мы имеем? Некто, кого ваша Марджет не боялась, зазывает ее куда-то и там тратит ядом. Я правильно понял? Тогда сразу возникает несколько вопросов: кто этот человек, где это произошло и, самое главное, почему и зачем?

– Это не важно, – услышал я свой голос. – В смысле, не важно, кто этот человек и где это произошло. И даже ответ на вопрос «зачем» мы почти знаем. Марджет убрали – люди или обстоятельства – из-за того, что она была не такая, как все. Она была – или могла в будущем стать – опасна. Сильная некромантка, для которой некромантия была всем. Она могла далеко пойти на этом поприще – теоретически. Как Роман Приз, как…

«Плох тот некромант, который не мечтает стать Темным Властелином». Так, кажется, говорят и так думают обыватели. А что из этого следует? Что некто или нечто уничтожает именно хороших некромантов. Тех, которые могли бы стать Темными Властелинами.

«Или его приспешниками».

Мысли заметались в голове, как тараканы, застигнутые врасплох. Вопрос: «Когда, кто и зачем „выкашивал“ потенциальных Темных Властелинов?» Ответ однозначный: «Другой Темный Властелин».

Подходя к домику, мы издалека заметили, что рядом с крылечком опасливо переминается с ноги на ногу какой-то мужик. Время от времени он посматривал на сорванный с петель замок, опасливо озирался по сторонам, почти протягивал руку к ручке двери, но тут же отдергивал ее, словно боясь обжечься.

– У нас гости, – шепнул пра Михарь.

Я кивнул. Меня терзало любопытство и одновременно предчувствие, что эта встреча не случайна. Не дожидаясь своего спутника, ускорил шаг.

– Мужик, ты что тут забыл?

– А! – он вытаращился на нас, но первый испуг прошел быстрою – А где это…ну… тот, который…

– Некромант?

– Ага. Она самая.

– Это я.

– Ой, – мужик попятился. – Тут это…ну, вроде девка была.

– Я за нее.

– А она-то где? – мужик опасливо покосился на дверь, и я по-хозяйски распахнул ее, проходя в сени.

– Уехала она, – в спину любопытному гостю молвил подошедший инквизитор.

– Ага, – повторил мужик. – А куда?

– Домой.

– Надолго?

– Навсегда, – отрубил пра, проходя в дом. Дверь он не закрыл, и до меня долетел возмущенный вопль незнакомца:

– Как же так? М же договаривались! Она же мне того… должна!

Инквизитор одним прыжком оказался на крыльце. Я отстал от него ненамного. Мужик был пойман за грудки и силком затянут в сени.

– Должна?

Незванный гость вытаращил глаза, побелел от волнения и попытался вырваться, но не тут-то было. С другой стороны на помощь пра подоспел я, и в четыре руки нам удалось затащить его в комнату.