Мемуары торрека

Пир Томас

Приоткрыл и обомлел. Дальше я застыл на месте, не в силах поверить своим же глазам. Снаружи была никакая не ночь.

* * *

Наш склад теперь стоял в пещере. Большие каменные сосульки усеяли пол и монолитные своды подземелья, будто гигантские клыки в пасти жуткого монстра. Серые запотевшие массы древних пород обросли многовековыми прослойками мха и плесени, пестрили сонмом оттенков и переливались влажными разводами и поблёскивающими водяными каплями. Немного в стороне журчал узкий ручеёк, что рвался на волю через извилистый коридор.

Выход из пещеры казался огромным. Похоже, что сквозь него мог бы пройти даже большой карьерный самосвал, не цепляясь за своды и стены, потому в глубинах подземелья было довольно светло.

— Ну что там? — не терпелось Калашу.

— Лучше один раз увидеть, — ответил я и раскрыл дверь нараспашку.

И снова все замолчали. Как можно разумно объяснить эту картину, я не представляю. Первое удивление после побудки сменилось неистовым потрясением.

— Давайте-ка все на склад, — первым пришёл в себя я. — Без оружия мне что-то выходить отсюда не хочется.

Ребята спорить не стали, и мы дружно пошли опустошать закрома. Кроме автоматов, каждый из парней подцепил на бедро кобуру с пистолетом. Патронами под завязку загрузили походные рюкзаки. Кос присмотрел пулемёт, а Дед взял бесшумную снайперскую винтовку. На поясах пристроили подсумки с гранатами. Казалось, поклажа вышла той ещё, только взвешивая два рюкзака в одной руке, я не чувствовал веса обновок. Будто держу не тяжёлое железное барахло, а пластиковые игрушки. Емеля тоже заметил неладное:

— Как-то странно… никому не кажется, что мы стали сильнее?

— Да, я тоже заметил, — ответил Старый, поднимая над головой сразу три рюкзака. — По-хорошему, эти сумки должны весить, как Рыжий.

— Чего это сразу Рыжий? — вскинулся Руслан.

— Того это, — прыснул Дед. — Фигура речи такая.

— Нормальная у меня фигура.

— Ха-ха! Ну, кто спорит-то, конечно, нормальная, — захохотал Старый, пока остальным было не до смеха.

— Никто не помнит, чем нас утром кормили? — хмыкнул Шева, но ответа так и не дождался.

А вот на Тима даже смотреть не хотелось. Беднягу чудом не переломило под двумя рюкзаками, ещё и Циркуль ему отвесил несколько пинков, хотя сам Тим тоже сказал, что сумки почти невесомы.

Выйти из пещеры оказалось непросто. Мокрые, обточенные родниковой водой камни обросли склизким мхом, в некоторых местах темнели клочки грязи и ила, потому под ноги приходилось смотреть в оба глаза. Первым поскользнулся Кос. Великан тащил сразу три рюкзака, что просто его перевесили. Сзади шёл Дед, бедняге пришлось ловить здоровяка с его сумками, чтобы тот не распластался в воде.

— Фух… спасибо Дед, я уже думал измажусь.

— Да не за что, — проговорил Старый и одной рукой поставил Коса на ноги. Мне даже показалось, что он на мгновение оторвал великана от земли.

— Эм… Кос, — настороженно протянул Дед. — А ты давно взвешивался?

— Да нет, я каждый раз замеряюсь перед тренировкой.

— И сколько ты весишь?

— В последний раз было сто пять килограммов…

— Ого, — протянул Калаш. — Это же Старый сейчас такую тяжесть осилил?

— Да уж,

как-то оно странно, — задумчиво ответил Дед.

До выхода из пещеры оставалось рукой подать, но мы не спешили. Глаза привыкли к сумраку, потому пришлось немного освоиться. Оказавшись на свету, я начал нервно щипать себя за руки, чтобы убедиться, что это не сон. Снаружи высился лес. Чистое голубое небо рассмотреть было почти невозможно, густые кроны гигантских деревьев плотно закрыли его оранжевой кровлей, оставив лишь малый просвет над поляной, что раскинулась у входа в подземелье.

Первым охнул Медведь:

— Что-то я таких деревьев в наших широтах не припомню.

Медведь лучше других знал ботанику, ну и ещё много чего лучше знал. Хотя чтобы увидеть неладное большого ума было не нужно. Деревья, и правда, стояли не наши. Огромные исполины были ни на что не похожи: янтарные кроны начинались на высоте метров сорока, рассмотреть листья на таком расстоянии было почти нереально, мне они казалось круглыми, но ручаться я бы не стал.

Росли здесь ещё деревья пониже, связки их алых продолговатых листьев напоминали каштан, только были они куда больше, чем привычные городские зелёнки. Странные каштаны усеяли коричневые, похожие на шишки, плоды. Под ними стелились зелёные кроны самых красивых растений, что я, когда либо, видел. Высокий подлесок кущами походил на ветви шиповника и барбариса, жимолости и калины, сирени и…

Разнообразных кустарников здесь было столько, что перечислять можно до вечера. Ещё по стволам и кущам змеились побеги лозы, присыпанной алыми и лимонными цветками, похожими на орхидеи. Всюду царил полумрак и только перед пещерой небольшой просвет захватили яркие лучи солнца.

Лес не молчал. Со всех сторон доносились звонкие птичьи трели. Самих пичуг видно не было, но разнообразность тональностей говорила о многом. Вдали громко чиркала сойка, в другой стороне стрекотала сорока, но громче всех лесной хор глушила кукушка. Вот уж кто точно петь не умеет.

Посреди поляны стоял капитан. Он угрюмо смотрел в нашу сторону, опираясь на грязную лопату. Рядом с ним громоздились два рукотворных холмика, присыпанных сверху глинистой почвой. Теперь я понял, куда он запропастился — Игорь Викторович хоронил убитых.

За его спиной нашёлся и пленник. Борис сидел на земле, обнимая руками ствол молодого деревца. Для верности, Игорь Викторович ещё обмотал его прочной верёвкой — так просто не выпутается.

— О, спящие красавицы, — облегчённо выдохнул капитан. — Я уже начал волноваться. Чего так долго?

— Рады вас видеть, товарищ капитан, — ответил за всех я. Потом хотел выйти ему навстречу, но не успел.

— Стоять всем на месте, — вдруг закричал Игорь Викторович. — Ни шагу больше! Андрей, стой… стой…

Сердце снова рухнуло в пятки. Просто я решил, что наступил на мину. Другого повода для таких окриков я придумать не смог. Дальше я застыл на месте и затаил дыхание. Лоб покрыла испарина, холодный пот растёкся по щекам.

— Попробуйте зайти обратно в пещеру, — уже спокойнее продолжил Игорь Викторович.